Второй принцип: смиренные машины
Второй принцип: машина изначально не уверена, в чем заключаются предпочтения человека, — это ключ к созданию полезных машин.
Машина, предполагающая, что идеально знает истинную задачу, будет настойчиво ее преследовать. Она никогда не спросит, правилен ли определенный порядок действий, поскольку уже знает, что это оптимальное решение данной задачи. Она будет игнорировать людей, мечущихся вокруг нее с криками: «Остановись, ты сейчас уничтожишь мир!» — потому что это всего лишь слова. Убежденность в совершенном знании задачи отделяет машину от человека: что делает человек, уже не важно, раз машина знает цель и преследует ее.
Напротив, машина, не уверенная в истинной цели, будет проявлять нечто вроде смирения, например подчиняться людям и позволять себя выключить. Она рассуждает, что человек отключит ее, только если она делает что-то неправильное, то есть противоположное предпочтениям человека. По первому принципу она хочет избежать таких действий, но по второму принципу знает, что это возможно, поскольку ей неизвестно наверняка, «что не так». Получается, если человек все-таки отключает машину, то машина избегает совершения неправильного действия, чего она и желает. Иными словами, машина имеет положительный стимул позволить себя выключить. Она остается связанной с человеком как потенциальным источником информации, которая позволит ей избежать ошибок и лучше сделать свою работу.
Неопределенность является главной темой в разработке ИИ с 1980-х гг.; выражение «современный ИИ» часто относится к революции, совершившейся, когда неопределенность была, наконец, признана закономерностью принятия решений в реальном мире. Тем не менее неопределенность задачи ИИ-системы попросту игнорировалась. Во всех работах по максимизации полезности, достижению целей, минимизации затрат, максимизации вознаграждения и минимизации потерь предполагалось, что функция полезности, целевая функция, функция издержек, функция вознаграждения, функция потерь в точности известна. Но почему? Как сообщество разработчиков ИИ (а также специалистов по теории управления, исследованию операций и статистике) может так долго не замечать огромное слепое пятно
, признавая неопределенность во всех остальных сторонах принятия решений?
[241]
Можно приводить довольно сложные объяснения
[242], но я подозреваю, что исследователи ИИ, за некоторыми досточтимыми исключениями
[243], попросту уверовали в стандартную модель, переносящую понятие человеческого разума на машинный: люди имеют цели и преследуют их, значит, и машины должны иметь цели и преследовать их. Они — точнее говоря, мы — никогда всерьез не анализировали это фундаментальное допущение. Оно встроено в существующие подходы к конструированию интеллектуальных систем.
Третий принцип: учиться, чтобы прогнозировать предпочтения человека
Третий принцип, согласно которому основным источником информации о человеческих предпочтениях является человеческое поведение, решает две задачи.
Первая состоит в создании надежного основания для понятия предпочтения человека. По определению, предпочтения человека не заложены в машину, и она не может наблюдать их непосредственно, тем не менее должна иметься однозначная связь между машиной и человеческими предпочтениями. Принцип гласит, что эта связь устанавливается путем наблюдения за человеческим выбором: мы предполагаем, что любой выбор неким (возможно, очень сложным) образом связан с базовыми предпочтениями. Чтобы понять, почему эта связь принципиально важна, рассмотрим противоположную ситуацию: если некоторое предпочтение человека не оказывает совершенно никакого влияния на какой бы то ни было реальный или гипотетический выбор, который может быть сделан человеком, то бессмысленно говорить о существовании этого предпочтения.
Вторая задача — дать машине возможность становиться более полезной, больше узнавая, чего мы хотим. (В конце концов, если она ничего не знает о предпочтениях человека, то будет для нас бесполезной.) Мысль весьма проста: всякий выбор человека открывает информацию о его предпочтениях. В случае выбора между пиццей с ананасами и пиццей с сосисками это очевидно. Если выбирают между вариантами будущей жизни, причем выбор делается с целью повлиять на поведение робота, ситуация становится более интересной. В следующей главе я объясню, как формулировать и решать подобные задачи. Однако настоящая трудность возникает потому, что люди не вполне рациональны: между нашими предпочтениями и выбором отсутствует идеальное совпадение, и машина должна учитывать эти несовершенства, чтобы интерпретировать выбор как проявление предпочтений человека.
К чему я веду
Прежде чем погрузиться в детали, я хочу исключить возможное недопонимание.
Первая и самая распространенная ошибка — считать, будто я предлагаю встроить в машины единственную идеализированную систему ценностей моей собственной разработки, чтобы она управляла поведением машины. «Чьи ценности вы собираетесь внедрить?» «Кто будет решать, в чем заключаются ценности?» Или даже: «Что дает право западным ученым — благополучным белым мужчинам-цисгендерам
вроде Рассела — решать, как машина станет кодировать и вырабатывать человеческие ценности?»
[244]
