– А вы как думали? Ждали, что он обрадуется? Мы ведь и вправду их обманули. А вы вдобавок его подначивали. А ваши намеки на его смену профессии! К чему это все?
– Просто странно – был успешным адвокатом по бракоразводным делам, греб деньги лопатой, а потом вдруг все бросил ради вшивого лошадиного ранчо.
– Не нравится мне эта история с лошадью. Где Пил, что с ним? Надеюсь, не блуждает один по горам.
– Так ему и надо, – отмахнулся Клайв.
Нора вздохнула. То, что началось как образцово-показательные археологические раскопки, стремительно превращалось в ночной кошмар.
28
Вечером вокруг костра только и разговоров было что о лошади, прискакавшей в лагерь без седока.
Мэгги остервенело мешала в котелке говяжье рагу и говорила не умолкая:
– Наверное, Принц выбросил Пила из седла. Сейчас лежит где-нибудь раненый. Может, даже умирает.
– Вряд ли, – возразил Бёрлесон. – Скорее всего, Пил просто доехал куда нужно, шлепнул Принца по крупу и отправил обратно. Каждому известно: если лошадь отпустить – поскачет туда, откуда прискакала.
– Почему ты так уверен?
– Потому что Пил отличный наездник. Чтобы он – и не удержался в седле?
– Что значит «доехал куда нужно»? И куда же ему, по-твоему, нужно?
Повисла пауза. Наконец Бёрлесон вздохнул:
– Думаю, в эту тему лучше не углубляться, а то ненароком разворошим осиное гнездо. Да, Нора?
Он покосился в ее сторону. Нора кивнула. Она понимала, что означает этот взгляд. Поначалу Бёрлесон не хотел рассказывать команде о краже костей, но когда конь Пила вернулся со сбившимся набок седлом, стало понятно, что молчать нет смысла.
– Сегодня утром, когда мы пришли на место раскопок, обнаружили, что пропали артефакты, – произнесла Нора.
– Что? – опешила Мэгги. – Как это – пропали?
– Похоже, Пил прихватил с собой несколько костей. Наверное, забрал, чтобы похоронить, а может, не хотел, чтобы их изучали.
– Какие кости он взял? – спросила Мэгги.
– Несколько из более или менее целых. В частности, скелет Саманты Карвилл.
– Саманту украл? Что, всю?
Нора запнулась.
– Похоже на то. Пил увез весь скелет – разумеется, кроме части ноги, которая с самого начала отсутствовала.
Повисла пауза.
– Вот черт, – пробормотал Уиггетт.
– Давайте откроем вино. Нам всем выпить не помешает, – предложил Бёрлесон тем же успокаивающим тоном, каким говорил с лошадью.
Несмотря на спокойный тон Бёрлесона – а может быть, именно из-за него, – Нору охватила смутная тревога.
– Лучшее предложение за всю неделю, – оживилась Мэгги.
Прикрыла закипающее на медленном огне рагу крышкой и опустилась на раскладной стул.
Бёрлесон принес две бутылки вина из своих запасов, открыл и разлил по жестяным кружкам. Сел на свой стул и окинул взглядом всех присутствующих:
– Во-первых, хочу сообщить, что я предупредил всех своих людей на ранчо. Так что поимка Пила – всего лишь вопрос времени. Без лишней надобности полицию привлекать не будем. Джек, конечно, свои религиозные убеждения отстаивает яро, но он не вор. Чем сажать его за решетку, лучше найдем его сами и вправим парню мозги.
– А может, кости не он украл? – вдруг спросил Уиггетт.
Он почти весь день искал Пила и только теперь узнал зачем. Новости его явно не обрадовали.
– На месте раскопок повсюду следы его ботинок и лошадиных копыт, – ответил Клайв.
– Да-а… Ни за что бы не подумала, – протянула Мэгги. – Не зря я всегда говорю: в тихом омуте черти водятся. Бедная девочка: за свою короткую жизнь так настрадалась и после смерти покоя нет.
Мэгги отпила глоток вина.
Бёрлесон деликатно продолжил:
– Есть еще обстоятельства, о которых, как мне кажется, вы должны знать. Мне и самому стало о них известно только сегодня днем. Сейчас Нора все объяснит.
Он снова устремил на Нору взгляд, на этот раз предостерегающий.
Клайв беспокойно заерзал на стуле, явно собираясь возразить. Однако Нора дотронулась до его руки, призывая молчать. Все равно раскопки идут, мягко говоря, не по плану – так зачем скрытничать? Нора сделала большой глоток вина.
– В истории партии Доннера есть подробности, о которых вы не знаете, – начала она. – Во время путешествия пошли слухи, что один из переселенцев, по фамилии Волфингер, везет сундук с золотыми монетами. Из-за этого его убили два других путешественника. Украли сундук и сказали всем, будто с Волфингером расправились индейцы. Позже трагедию партии Доннера окутала настолько скандальная слава, что никто и не вспоминал о золоте, а ведь оно вполне может быть где-то здесь. Вероятно, убийцы спрятали его, а потом умерли от голода. До сих пор никто из историков не акцентировал внимание на этом вопросе. Но четыре дня назад во время раскопок мы нашли скелеты двух убийц. У них в сапогах было спрятано десять золотых монет. Этот факт свидетельствует в пользу того, что слухи правдивы. А если так, значит убийцы устроили где-то поблизости тайник, а остальную часть клада не забрали, потому что умерли прежде, чем их спасли.
– И много у этого Волфингера было денег? – спросила Мэгги.
– Десять тысяч долларов.
Вдруг Мэгги вскочила:
– Так я и знала! Я ведь на днях Дрю то же самое говорила! Сказала: «Не одни же старые кости они ищут! Нет, что-то им тут еще надо». Дрю, подтверди! Прямо как в воду глядела!
Мэгги повернулась к Норе и Клайву. Ее глаза оживленно поблескивали.
– А сейчас это сколько денег выйдет?
Клайв посмотрел на Нору. Та кивнула.
– Около двадцати миллионов долларов, – ответил историк.
Все ошеломленно примолкли.
– Двадцать миллионов?! – наконец переспросила Мэгги.
Клайв кивнул.
– Значит, пока вы их не нашли?
– Нет.
– То есть где-то здесь спрятано двадцать миллионов золотом?
Как Мэгги ни старалась, эта мысль никак не укладывалась у нее в голове.
– Возможно.
– Обалдеть! – Мэгги присвистнула. – Это кому же такие деньжищи достанутся?
– Все до последней монеты принадлежит правительству и Институту археологии, – ответил Клайв, медленно и четко выговаривая каждое слово. – Никто из нас этих денег не получит.
– Взять хоть одну монету – значит украсть у правительства, – прибавила Нора. – Наказание будет такое же, как за ограбление банка: двадцать лет в тюрьме Сан-Квентин.
– Да ладно! – возмутилась Мэгги. – Так нечестно!
