— Светлой вам ночи, дети пустыни. Да благословят боги песок под копытами ваших лошадей.
Сложив руку в характерном жесте, прижала ее к груди, как учили в храме. И это сработало. Интерес тут же сменился немного опасливым уважением.
— Жрица, — один из мужчин, судя по всему предводитель, спустился с лошади и склонился в поклоне. — Да прибудет с нами милость Сехмет. Позволишь ли разделить с тобой пламя костра и чашу воды?
Я важно кивнула и махнула рукой. Всадники начали спешиваться, тихонько переговариваясь.
— Меня зовут Хорсен, — представился пустынник. — Скажу честно, никак не ожидал встретить здесь жриц Сехмет.
Это был высокий смуглый мужчина с черными, слегка вьющимися волосами. В традиционных дорожных одеждах, с расслабленным шотри и длинным кинжалом за поясом. И в его эмоциях не было ничего такого, чего бы стоило опасаться.
— Меня зовут Нея, — я сократила имя так, чтобы оно не резало слух местных жителей. — Знакомлю с пустыней свою ученицу. Ей запрещено разговаривать и открывать лицо. Сейчас мы движемся в храм Верховной жрицы Теффы.
— Наш дом — оазис Эйшор. — Хорсен присел у костра, — мы водили караваны через пустыню, а теперь возвращаемся к семьям.
Немного в стороне мужчины готовили стоянку. Наливали воду для лошадей, расставляли невысокие шатры, доставали припасы к позднему ужину. Такая скупая суета, в которой выверено каждое движение.
— Для нас будет честью, если жрицы разделят с нами скромный ужин, — произнес предводитель пустынников.
— Благодарю, — кивнула я, решив, в нашем с Сандрой положении не будет лишним наесться про запас.
Между делом сканируя окружающий фон, я вдруг разобрала в нем боль. Что-то причиняло невыносимые страдания одному из мужчин. И это мне совсем не нравилось.
— А скажите, уважаемый Хорсен, — прищурилась я. — Среди вас ведь есть кто-то, кто очень болен?
Тот глянул на меня с каким-то суеверным восторгом.
— Вы правы, жрица. Один из моих людей серьезно пострадал. Я хотел просить вашей помощи, но вы опередили меня.
— Не нужно ждать. Даже несколько минут промедления могут оказаться критическими.
— Да, жрица, — склонил голову мужчина. — Могу проводить вас к раненому.
Я кивнула Алессандре, чтобы она поднималась тоже, и мы пошли вслед за Хорсеном.
Раненый уже лежал в одном из небольших шатров. Это был достаточно молодой мужчина, даже парень. Его явно мучала сильная лихорадка. Испарина покрывала бледное лицо, тело трясло, а судя по взгляду, он слабо понимал, что происходит вокруг.
Один из пустынников воткнул в песок свет-камни, привязанные к палкам, чтобы на было светлее. На самом деле, это были не камни, а маленькие стеклянные баночки, наполненные особым зельем, которое светилось в темноте. Единственный, кроме огня, способ, которым жители Рамаль могли освещать свои дома. И сейчас это было как нельзя кстати.
— Это Сай, он первый раз отправился с нами. И вот…
— Давно это с ним? — присела и положила ладонь парню на лоб.
— Со вчерашнего дня. Мы наткнулись на гнездо коррий.
— Коррий? — я еще больше нахмурилась.
Корриями называли небольших пустынных животных, похожих на ежей с очень длинными и тонкими иголками. Они рыли в песке длинные норы, выходя на поверхность для охоты на насекомых и змей. Плотная шкура и скорость передвижения делала их очень сложной мишенью для охоты. А строение игл превращало их в очень опасных противников. Они проникали в плоть глубоко и при извлечении всегда оставляли в ране кончик, который вызывал серьезное воспаление. Чтобы его извлечь, приходилось делать большие и травматичные разрезы. Но хуже всего было то, что коррии очень быстро плодились. И пара маленьких животных за несколько месяцев могла заполонить оазис, выжив из него всех людей.
— Об этом нужно сообщить в храм, — покачала я головой. — И как можно скорее.
— Мы собирались отправить посыльного. Но встретили вас.
— Где это случилось?
— Оазис Ашлим. Чуть меньше дневного перехода к западу отсюда. Он небольшой, но очень нужный на караванном пути.
— Я попрошу прислать жриц и вычистить гнездо, — кивнула. — А сейчас лучше заняться раненым.
Хорсен молча отбросил покрывало, которым были укрыты ноги парня, и указал на правое бедро.
— Мне нужно больше света, — попросила я, и один из пустынников подал мне свой светильник.
На первый взгляд, все было совсем не страшно. Маленькая красная точка на бедре, кожа вокруг которой слегка припухла. Но вот глубже… Не нужно было даже уходить в транс, чтобы понять, что глубоко, почти у самой бедренной кости сидит крошечный кончик иглы, вокруг которого уже образовался солидный гнойник. И без помощи до утра этот парень вряд ли доживет.
— Почему вы сразу не отправились в ближайший храм?
— Мы узнали об этом всего несколько часов назад, — скривился Хоршес. — Когда этот… дурень с лошади свалился. Сам он никому ничего не сказал. Побоялся, что вместе с иглой ногу отнимут.
— Понятно, — вздохнула я. — Что ж, тогда мне нужна чистая ткань и вода. И разрыв-трава, она должна у вас быть.
Когда принесли требуемое, строго посмотрела на пустынников и приказала:
— А теперь оставьте нас. И не входить, пока не позову.
Убедившись, что вокруг шатра никого нет, я стянула с волос накидку, достала одну из сонных шпилек и царапнула ей шею своего сегодняшнего пациента. Тот тихо выдохнул и тут же уснул.
— Вот так. Он проспит до самого утра и совсем не почувствует боли.
— Что ты будешь делать? — еле слышно спросила принцесса.
— Выгонять заразу из раны. И тут мне понадобится твоя помощь.
— Какая?
— Когда… — я замялась. — Когда все будет выходить наружу, нужно чтобы ты вот этой тканью очищала рану. Понимаю, это непросто и неприятно, но…
— Сделаю, — твердо ответила Сандра. — Не бойся, в обморок не упаду.
— Надеюсь, у меня получится, — пробормотала неуверенно. — Все же я не настоящая жрица.
— Только не перетрудись, пожалуйста.
— Постараюсь, — произнесла я и погрузилась в транс.
Тело парня болело. Это был сплошной поток тупой воспаленной боли. А внутри него сидело то, что его убивало — плотный ярко-алый комок с черными прожилками, которых с каждой минутой становилось все больше и больше. И именно от него и нужно было избавиться.
Я потянулась к этому комку. Осторожно погладила, морщась от отвращения, а потом позвала. Медленно и осторожно выталкивала его наружу, стараясь не оставить ничего лишнего. Гной выходил неохотно. Зараза будто сопротивлялась, не желая покидать такое теплое и уютное человеческое тело. А я старалась изо всех сил, ни на секунду не отпуская то, то держала в руках. Не знаю, сколько времени это заняло, но все получилось. Наконец из раны вышел осколок иглы, крошечный, почти незаметный обычному взгляду. Все было чисто.
