— Случайно нет, — в глазах Костровского мелькнули смешинки. — Но эту проблему решу.
— Почему я должна в это верить? — криво улыбнулась я.
От близости мужчины по телу пробегала легкая дрожь. Он смотрел на меня так серьезно и внимательно, что изо всех сил захотелось, чтобы все его слова были правдой, а не попыткой втереться в доверие.
— Ты не должна. Но я очень хочу, чтобы ты поверила мне. Просто поверила. Они тебя больше не обидят, я обещаю.
Завороженная взглядом его зеленых глаз, только и смогла, что кивнуть.
— Вот и умница, — тепло улыбнулся он.
— Почему ты это делаешь? — спросила тихо. — Заботишься, переживаешь. Ты ведь наоборот, должен ждать моих неприятностей, чтобы воспользоваться моментом и отнять так нужное тебе кафе.
Мужчина поморщился, как от зубной боли.
— Кафе… Скажем так, я пересмотрел приоритеты. Сейчас у нас есть проблемы, гораздо более важные, чем война за собственность.
— Значит, у нас что-то вроде перемирия?
— Точно, — ухмыльнулся Кирилл. — Перемирие и договор о союзничестве.
— О союзничестве?
— Да. Я хочу, чтобы ты сообщала мне обо всем подозрительном, что происходит вокруг. Странных людей в супермаркете встретила, сметана в холодильнике внезапно испортилась, кот отказывается есть. Обо всем.
— А ты не перегибаешь? — с недоверием уставилась на него я.
— Не перегибаю, — твердо ответил Кирилл, и мне пришлось поверить.
Все действительно стало очень серьезно. Если так прикинуть, то за последние несколько недель со мной произошло разных неприятностей, мелких и не очень, больше, чем за весь год. Может меня саму кто-то проклял на невезение?
— Ладно. Буду звонить тебе каждый день.
— Можно даже каждый час, — лукаво посмотрел на меня мужчина.
— Сударь, да вы нахал, — рассмеялась я.
— Какой есть, такого и любите, — последовал невозмутимый ответ.
— Видимо, придется, — вздохнула и не смогла сдержать зевок.
— Устала? — понимающе улыбнулся мужчина. — Наверное, мне пора идти. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я остался.
— С чего бы это?
— Вдруг тебе будет страшно одной? — в зеленых глазах плясали смешинки.
— А я не одна, — гордо заявила я. — Мой покой будет охранять самый храбрый, самый верный и самый отчаянный мужчина. Правда, мой сладкий?
Спящий под столом Пельмень приоткрыл один глаз и муркнул, что я вполне посчитала согласим.
— Тогда я спокоен, — хмыкнул маг и поднялся.
И уже у выхода вдруг повернулся и взял меня за руки, притягивая ближе к себе.
— И все же, Агния, будь осторожна. Не возвращайся так поздно, тем более, что ты сейчас без машины.
— Хорошо, не буду, — сбивчиво ответила я, смущаясь под пристальным взглядом зеленых глаз. Да и теплые пальцы, легко поглаживающие мои запястья, не добавляли спокойствия.
— Может тебе лучше переехать куда-нибудь? — предложил мужчина.
— Ты прямо как мои тетки, — нервно усмехнулась я. — Они тоже уговаривали уехать.
— Тетки?
— Ну да, — я поняла, что чуть не спалилась, — я рассказала им про маньяка и они тоже переживают.
— Понятно. Ладно, звони, если что. Доброй ночи, — попрощался мужчина и вышел.
Я заперла дверь и отправилась готовиться ко сну, а на губах, несмотря на вечерние злоключения, играла немного глупая, но очень довольная улыбка.
***
Кирилл Костровский вышел из подъезда, вдохнул прохладный вечерний воздух и посмотрел на окно, которое светилось на девятом этаже. Сегодня мужчина пережил несколько неприятных минут, когда получил тревожный сигнал от своей метки, а потом безуспешно пытался дозвониться до девушки. Благо, что все та же метка говорила ему тогда, что ничего страшного не случилось.
Странное нападение. Какое-то бестолковое. Нет, это точно был не Охотник. Тот, кому журналисты дали такое громкое прозвище, все продумывал до мелочей. И время, и место.
Кому же еще рыжая успела насолить? Каролина Воронова? Неизвестные злопыхатели? Или все же не очень умные гопники, неудачно выбравшие себе жертву?
На лестнице хулиганы не оставили абсолютно никаких следов: ни сигаретных бычков, ни грязи с ботинок, ни другого случайного мусора. И, если бы сюда приехала обычная полиция, они бы не нашли ничего такого, что позволило бы выйти на преступников. Но Кирилл был магом, и магом очень сильным. Пара крошечных капелек крови, что остались на лестнице от покалеченного котом бандита, дали ему зацепку, позволившую создать крепкую путеводную нить. Сейчас она мягко пульсировала в его пальцах, показывая нужное направление. И мужчина не стал откладывать визит.
Нить привела его в грязный квартал, застроенный унылыми пятиэтажками, не знающими ремонта, наверное, с самого момента постройки. Двор в колдобинах, заросшие бурьяном палисадники, огороженная невысокой стенкой помойка, вокруг которой валялся выпавший из разорванных мешков мусор, — эта была типичная картина района, где жители не считали нужным держать его в порядке и чистоте. Сами жители, кстати, тоже обнаружились неподалеку. Компания из семи гоповатых личностей обоих полов сидела на детской площадке с баллонами пива и пачками дешёвых чипсов. Послушав забористый мат, визгливый хохот вульгарных девиц и блатняк, громко играющий из чьего-то телефона, Кирилл поморщился и набросил на свою машину дополнительный слой отводящих глаза чар.
Поисковое заклинание вело его в одну из квартир на пятом этаже. Поднявшись по изгаженной кошками и доморощенными художниками лестнице, маг даже не стал звонить. Одним движением пальцев открыл дверь и шагнул в темную прихожую.
Как и говорила Агния, нападавших было двое. Они не являлись Одаренными и сейчас сидели на кухне, даже не подозревая о масштабе свалившихся на голову неприятностей.
— Сссука… — раздалось полное боли шипение. — Осторожнее же, твою мать.
— Не вертись, придурок, — прохрипел второй голос. — Такое плевое дело запороли.
— Посмотрел бы я, — заскулил первый, — если бы эта тварь на тебя бросилась. Ай!
Кирилл неслышно шагнул на кухню. За накрытым грязной клеёнкой столом сидели двое. Лицо первого, наголо бритого мужика с наколками на пальцах, было покрыто длинными кровоточащими царапинами. И сейчас он громко ругался, когда подельник протирал его раны клоком тряпки, на которую поливал водку из стоящей здесь же бутылки.
— Только ценный продукт на тебе перевожу, — проворчал второй, низкий темноволосый крепыш с глубоко посаженными злыми глазками.
— Ну ничего… Я этой бабе еще покажу. Она у меня за все ответит, сама кровью умоется и на коленях ползать будет, когда я ее…
