Девушка перенесла все пакеты в их с Катей комнату: дочь проснется и все разберет, а сама вернулась на кухню к матери.
— Боюсь я, дочка, — начала мама. — Очень уж он упертый, как бы не случилось беды. Он же сначала дел наделает, а потом, может, и будет раскаиваться, да поздно.
— Ничего, мам, я справлюсь! — успокаивающе погладила Ася маму по плечу.
— Настя, я тебе не сказала, все как-то к слову не приходилось — я квартиру на продажу выставила, — виновато улыбнулась мать.
— Ох, как же ты? Наверное, рано продавать, я уеду, ты-то, где останешься? Нет, убирай объявление!
— Не хочу одна жить, перееду поближе к вам с Катей, — упрямо насупилась мать.
— Мама, ты, главное, не спеши! Пока нет острой необходимости срочно продавать. Давай так договоримся, сначала я устроюсь, разберусь с Морозовым, и тогда ты к нам и переедешь?
— Ладно, — сдалась Мария Алексеевна. — Уберу объявление. Когда ты уезжаешь? А Катя?
— Пока не знаю, но не позже, чем через три дня мы с ней должны быть далеко отсюда.
— Ой, Настенька…
— Не плачь, мама, мы же все равно собирались переезжать? Просто теперь это произойдет раньше, вот и все. Помоги мне лучше собрать Катины и мои вещи. Надо, чтобы все было готово, чтобы в любой момент можно было уехать.
Остаток дня они провели за сборами.
А вечером пришел дядя Коля и сказал, что Насте звонила Лена и что она ждет, чтобы ей перезвонили.
С замирающим сердцем Ася поднялась в дядиколину квартиру и набрала томский номер.
— Лена, привет! У вас уже заполночь, так неловко беспокоить ночью, но мне передали, что ты ждешь звонка.
— Нормалек. В общем, есть путевка, как ты хотела — на все лето, а надо — и продлить можно. В «Орленок». Там принимают детей с семи лет, ну и еще кое-какие нюансы, в общем, поедет твоя Катерина, как Катя Окунева, семи лет. Только, дорого все, Настя. Конечно, я тут подсуетилась, но все равно круто, — Лена назвала сумму. — Осилишь?
— Да, осилю. Спасибо тебе большое! Куда перечислить деньги?
— На банковский счет, куда номер-то кидать?
— Блин горелый, — закусила губу Ася. — На мой Е-мэйл нельзя… Сможешь кинуть в смс на телефон моей матери?
— Кину, куда же я денусь, диктуй номер, — вздохнула Лена. — Постарайся завтра проплатить, тогда останется только до места доехать. Документы я все подготовлю, на этот счет не волнуйся. Через день позвоню, сообщу, куда ехать, чтобы вы с сопровождающим пересеклись. Вывезти-то ребенка сможешь незаметно?
— Лен, я все смогу, только бы увезти Катю хотя бы на три-четыре месяца, пока все не утрясется.
— Лагерь-то круглогодичный, если есть деньги — оставляй ее там. В школу пойдет, учиться будет и все-таки, под присмотром. И оттуда ее никто, кроме тебя не заберет, там знаешь, как строго!
— Ладно, пока программа минимум, а дальше война план покажет. Спасибо тебе, Лен, ты меня просто спасла!
— Чего там, свои люди!
Итак, вопрос с лагерем улажен, Асе только надо придумать, как перевести деньги и вывезти Катю из города.
Размышляя, Анастасия спустилась в квартиру и столкнулась с матерью.
— Ой, Настя, а я к вам собралась подниматься. Гляди, мне тут смс. Ничего непонятно.
— Все понятно, мама. Это счет, на который ты завтра отправишь деньги. Кате путевку сделали, надо срочно проплатить.
— Я пойду?
— Ты, мама, больше некому. Я возьму Катю и поеду с ней в парк, уведу слежку, а ты в банк. Вот деньги, как раз что Велесов заплатил за четыре месяца — тютелька в тютельку хватает.
— Дорого-то как, — растерянно глядя на пачки, проговорила мать. — Я с такими деньгами боюсь по улице ходить.
— Просто положи в сумку и прямиком в банк. До него идти полквартала всего, не переживай, все нормально будет! В банке тебе помогут, покажешь вот это смс, и работники сами все оформят. Мам, мне некому помочь, кроме тебя, а Катю надо в первую очередь спрятать, ты же это понимаешь?
— Понимаю, все сделаю. Эх, дочка, дочка, разве о таком я для тебя мечтала? — сокрушенно покачала головой женщина
— Мама, все будет хорошо, Влад потеряет нас, месяц побесится и отвалит в свою золотую жизнь.
— Буду надеяться.
***
— Проходи, чего в дверях застыл столбом?
Сорокин бочком проскользнул в дверь и присел на краешек дивана.
— Значит так, Сергей, — приступил Владислав. — Рыльце у тебя в пушку и ты об этом прекрасно знаешь. Причем, в пушку ты не только по рыльце, но, пожалуй, по самый окорок.
— Влад, да я… бес попутал, — плаксивым голосом завел Сорокин. — Не выдай, помоги! Мы же друзья!
— Слушай сюда… друг, — покривившись, произнес Влад. — Послезавтра мой отец прилетает…
Сорокин издал тоненький звук, будто из резиновой надувной игрушки разом выпустили весь воздух, и сполз на колени:
— Влаааад! Спаси!!! Все отдам. Все, что хочешь сделаю-у-у!
— Вставай, — брезгливо посмотрел на него Морозов. — Ну, что ты за размазня? Я помогу, поговорю с отцом, но ты сам понимаешь, за то, что ты устроил, тебя и закопать право имеют.
Сорокин тихо подвывал, так и сидя на полу.
— Сядь по-человечески, я сказал! — рявкнул Владислав. — Смотреть противно. Прилетает отец. У него с тобой, сам понимаешь, разговор короткий будет — сначала вытряхнет из тебя все, что ты намылил, а потом, в лучшем случае, проведешь в больнице полгодика — годик. Бежать тебе не вариант, только хуже сделаешь, еще больше Александра Викторовича рассердишь.
— Что же делать? Я больше никогда. Чем хочешь, поклянусь!
— Естественно, ты больше никогда, потому что тебя больше никто не допустит ни к деньгам, ни к управлению. Но я могу помочь, чтобы ты отделался малой кровью. — Влад многозначительно посмотрел на Сорокина.
— Что надо сделать? Только скажи!!!
— Надо держать язык за зубами. Понял? Если хоть одна живая душа узнает, что я виделся с Асей и что у меня от нее есть дочь, я лично прикажу тебя прикопать и прослежу за исполнением. Любой намек на эту тему — другу, любовнице, столбу у дороги — мне однофигственно, кому ты попробуешь разболтать. Ясно?
— Да, я все понял, Влад! Никому, я — могила! Только ведь Александр Викторович меня уроет и ты не спасешь.
— А ты деньги приготовь, чтоб к приезду отца они уже вот здесь лежали, — показал на стол Влад. — Я с ним поговорю, если ты урон возместишь, то сильно настаивать на членовредительстве он не станет. Нет, морду тебе, конечно, начистят, без этого не обойтись, но останешься жив и не покалечен, это гарантировать могу.
— Где же я возьму столько налички за такой короткий срок? — горестно заныл Сорокин.
