Любил ли он жену? Нет, наверное, просто привык. Она ему нравилась, особенно в молодости, была понятная, своя, из того же круга. Таня никогда не лезла в его дела и не требовала, чтобы он постоянно крутился с ней рядом, умела поддержать беседу в компании и хорошо выглядела. Он не вникал, чем она занимается в его отсутствие, не скупясь, оплачивал все счета и был доволен, как сложилась его семейная жизнь. Изменял, конечно, как же без этого, он же мужчина и не может всю жизнь удобрять только одну грядку, но Татьяна или не придавала этому значение или просто не знала, ведь свои загулы он не афишировал.
Один раз, правда, прокололся — жена была на даче, и Александр организовал в квартире досуг на час, и надо же было такому случиться, что именно в это же время Владу приспичило влететь домой за чем-то страшно необходимым. Сын был уже достаточно взрослым, чтобы понять, что девица топлесс и в стрингах вряд ли сверкой квартального отчета с отцом занимается, но матери ничего не рассказал. Несколько дней отец ловил его презрительный взгляд и, наконец, решил, что надо поговорить.
— Владик, ты уже не маленький, — приступил он, когда жена опять умотала на дачу. — Я понимаю, что для тебя неприятно знать, что я был с другой женщиной, но когда ты вырастешь, то поймешь — мы, мужчины, так устроены. Нам мало одной женщины, сама природа запрограммировала нас на стремление заполучить как можно больше самок.
Влад передернулся и процедил:
— Мне не семь лет, про пестики и тычинки рассказывать уже поздно. Если ты переживаешь, что я расскажу матери, то не волнуйся, не собирался. У тебя все, а то мне пора?
Вот и поговорили…
Но сын слово сдержал, и Татьяна ничего не узнала, а Александр сделал вывод и больше никого в дом не приводил, благо, недостатка в гостиницах не было. Не было и внебрачных детей, Александр за этим строго следил и всегда пользовался презервативом, даже если партнерша утверждала, что принимает контрацептивы. Случай с Мариной Земовой — единственный в своем роде, когда он так потерял голову, что один раз переспал с ней без резинки и вот теперь трясся, ожидая результата экспертизы.
Седина в бороду, бес в ребро, да?
Что потребует Земов, если ребенок окажется от него? Гадать можно было много, но угадать — вряд ли, Анатолий славился непредсказуемостью и способен был на многое.
Влад умотал в Крым и отдыхает там и наслаждается жизнью, а его отец в одиночестве должен переживать, когда даже обсудить не с кем! Нет, ну не с Татьяной же ему об этом говорить?
Господи, пусть только все скорее разрешится наилучшим образом, и он сделает, как собирался — отпишет все сыну, заберет свою тараторку, все-таки, тридцать лет вместе, привык, да и удобная она, и переедет вон, хоть бы и в Крым. Татьяна давно талдычит, что хочет дом у моря и непременно, в России, вот он и ее порадует и себя.
Как ни ждал Александр звонка, все равно тот прозвучал для него внезапно. Мужчина осторожно взял вмиг вспотевшими руками телефон и поднес к уху.
— Слушаю.
— Добрый, Анатолий! Земов. Ты на Николиной?
— Добрый, да, на даче.
— Подъедешь ко мне на полчасика? Я машину пришлю, отвезут и туда и обратно?
— Да, конечно.
— Ну и чудесно. Жду.
Вот и все… Александр уронил голову в руки, застонал. Б. ть! Ну, почему это должно было случиться именно с ним? Всего один раз!!! — забыл надеть резинку и вот тебе сюрприз. Как же подвел его сын! Если бы он не упрямился, если бы согласился жениться, а теперь Влад в море, а отец в дерьме! Что ж, машина приедет быстро, надо переодеться.
Земов встретил в кабинете, куда серого от переживаний Александра доставил расторопный то ли водитель, то ли личный помощник Анатолия.
— А, проходи, садись. Выпьешь чего? — Земов радушно махнул рукой, приглашая войти и располагаться. — Ты чего, как неживой? А, понимаю. Успокойся, пришел ответ, не твой ребенок. Ну и, естественно, не Владькин.
Морозов судорожно втянул воздух и недоверчиво уставился на Анатолия.
— Изучай, если интересно, — кинул тот на стол пластиковые папки.
Александр, чувствуя, как от облегчения у него подкашиваются ноги, буквально рухнул на стул и подтянул к себе документы.
— Они же не на нашем, — расстроено пробормотал он.
— Естественно, в немчине же делались, — согласился Анатолий. — Но вот и на русском есть.
Александр взял новую папочку, открыл, прочитал, задержал взгляд на дате.
— Вот стервец! Когда еще знал и ни слова! Ну, Влад…
— Ч-ш-ш! Ты на мальчика не гони, — осуждающе проговорил Земов. — Ему больше всех досталось, учитывая, что он точно к этому никакого отношения не имел. Это я его попросил не рассказывать о результатах московской экспертизы.
Морозов опустил голову — крыть было нечем.
— Значит, слушай, что скажу, — продолжил Анатолий. — Претензий к тебе никаких, живи спокойно. Думаю, больше по сторонам бегать не станешь, цени, что имеешь, я про жену и сына. Как жить это дело твое, конечно. Бумагу, что на русском, забери, покажи своей, а то она на пол Москвы свадьбу затевает, пусть охолонет, но объясни ей, что трепать имя моей дочери я не советую. Для всех версия — поругались, не сошлись характерами, разбежались до свадьбы, бывает.
— А ребенок?
— Это никого не касается. Он не твой и это единственное, что тебя должно интересовать, — жестко припечатал Земов.
— Нет, я про то, что Татьяна же знает, что Марина ждет ребенка.
— Ребенок не Влада. Точка. Больше никому ничего объяснять не следует. Надеюсь, мы поняли друг друга.
— Да, конечно, я все понял.
— Выпьешь?
— Выпью!
Земов разлил по бокалам, подвинул один к Александру. Оба синхронно глотнули, покатали во рту, проглотили.
— Я сожалею, — начал Анатолий. — Что Влад не станет моим зятем, хороший он у тебя получился, добрый мужик будет. Надежный. Интересно, дочка на него похожа или на мать?
— Дочка? А… да… Не знаю, — отвел глаза Александр.
— Что, ни разу внучку не видел? — удивился Анатолий. — Родная же кровь! Я бы не утерпел и давно познакомился. Ладно, у вас вся жизнь впереди еще, успеешь. Обиды не держи на меня, я своего ребенка защищал, сам ведь понимаешь, что для родного все сделаешь, только бы не страдал.
— М-гм, — неопределенно прозвучал Александр.
— Вот и я говорю — для кого живем? Для них! Я для Маринки и внук вот будет или внучка. А ты — для Владика своего и внучки. Глядишь, еще, кого тебе сын подарит — вот и есть, кому старость скрасить и поддержать. От детей в доме солнце и радость. Ладно, Александр, давай! Когда-нибудь увидимся!
Морозов бестолково попрощался, машинально сгреб оба заключения из Центра Репродуктивности, как во сне, доехал до дачи и сразу поднялся наверх. Еще раз перечитал обе бумаги и ту, которая касалась его самого, положил в домашний сейф под тонкую пачку хранящихся там документов. Потом налил полный бокал коньяка и выпил его в несколько глотков. В голове зазвенело, напряжение последнего времени, наконец, отпустило.
