На плече бога сидел, свесив хвост, Орвер.
Хотя паршивец быстро запрыгнул на стол и подлез мне под ладонь, выпрашивая ласку.
Я поспешно поднялась. На миг растерялась, не зная, кланяться — или же в этом сейчас нет смысла? Вот уж жрица!
— Не нужно. Внешние признаки почтения меня скорее веселят и раздражают. Что на душе — гораздо важнее, — голос струился потоком света, казалось, наполняя силой всё тело одним своим звучанием.
Шиоранеш подошёл ближе.
— Сними с меня повязку, дитя, — вдруг попросил необычайно мягко.
Руки рванули вверх быстрее, чем мозг осмыслил просьбу. Миг. Второй.
Тонкая белая лента шуршит, мягко касаясь ладоней и скользя вниз.
Веки с длинными ресницами-стрелами чуть подрагивают, а потом медленно приподнимаются. Я не вижу его глаз — меня охватывает лишь ощущение света, радости и огня, что бежит по венам.
— Спасибо тебе за всё, моя прекрасная жрица. И будь счастлива. Для сомнений нет никакого повода.
Прохладные ладони коснулись лба. Жаром налился и вспыхнул знак жрицы под одеждой.
— Орверу скучно, он побудет с тобой, привык…
От избытка чувств сама сияю и радостно тискаю пискнувшее тельце мохнатого негодника.
— Ладно, дитя. Мне пора. Ещё встретимся. Скоро мой народ станет больше, — Шио странно улыбается и его тело истончается, словно развеиваясь в пространстве. Бррр!
— Но книжки умные про обряды всё-таки почитай. Или зверей посвященных слушай, а то ни одного обряда, ни тебе даров, ни танцев обнаженных дев перед статуй!
Я почти не фигурально пыталась поймать несчастную челюсть и закрыть-таки рот.
— А что, — уточняю осторожненько у пушистого извращенца, — давно у вас в храмах нагие девственницы в программе?
— Нет, но могли бы и уважить Шио! — топорщит морда усы.
Орвер легко спрыгивает на ковёр.
Так и представляю, как божество обрадуется такому бесплатному предоставлению. Нет, ну какой дракон бы отказался? Может, организовать?
Хандра незаметно исчезает, и я тихо хихикаю в кулак, не замечая, что в комнате мы снова больше не одни.
Горячая ладонь уверенно ложится на спину, едва не смяв мягкую ткань домашнего серебристого платья.
— Прости, что так поздно пришёл, свет мой, — знакомый запах песка и пламени окутывает, заставляя блаженно жмуриться, — что тебя насмешило? Ная?
А мне и отвечать не хочется. Никогда даже не думала о том, что смогу настолько расслабиться в присутствии мужчины. Что буду наслаждаться каждым его прикосновением. Что принцип "никаких властных уродов с деньгами" станет неважным. Да и не нужным. Просто потому, что Ши Акайо никогда не причинит мне вреда. Мне даже не надо над этим задумываться.
Глава 2
Вот сейчас, когда он крепко обнимает меня руками за талию, когда одна ладонь начинает, сминая ткань, поглаживать бедро, а хитрые хвосты уже шустро переплетаются. сейчас я чувствую его усталость. Лёгкую тревогу. Безграничную нежность и столь же бесконечное обожание. Не знаю, способны ли так любить люди, но готова сделать всё, что угодно, чтобы он никогда не пожалел о своей любви. Тут дело не в истинности. Не в парности. Просто в том, что мы смогли понять и принять друг друга, вросли друг в друга так, что уже не оторвёшь.
Я легко поворачиваюсь в чужих объятьях — и обида окончательно истаивает без следа. Осунулся. Устал. Но волосы горят негасимым пламенем, в глазах — задор без следа надломов, а в теле сила. Магия.
Не могу удержаться — провожу пальцами по острым скулам, по подбородку, по губам.
Оп — губы прихватывают мой палец, а горячий шершавый язык легко ласкает подушечку. Кончик пальца чуть сжимают зубами, вызывая острую сладкую дрожь. Голова становится тяжёлой.
Золотые глаза темнеют.
— Что ты со мной делаешь?! Я же хотел по правилам… я лишь хотел сказать, что старался решить всё самое срочное и устранить любую угрозу в твой адрес, мой свет. Поэтому и не приходил. Виноват, каюсь, — скрип клыков, — а ты что делаешь, а?
— Ммм. — мне очень сложно отвечать.
Вот эти мощные сильные руки, вот эта уже полурасстёгнутая рубашка и изумительная тёмная кожа требуют прямо-таки всестороннего исследования!
Тихий стон — награда за мои усилия. Я как сошла с ума, погрузилась в дурман, не в силах отказаться от этого желанного, упрямого, красивого, сильного, родного дракона.
Сильные руки легко подхватывают меня под попу, приобнимая. Жёстко фиксируют, в одно мгновение уже прижимая к ближайшей стене. Хотя. какая стена? Я уже проваливаюсь в воронку портала и оказываюсь в совершенно другом месте.
Нет, эта спальня мне пока незнакома. Высокие потолки, золотистые шторы, огромная кровать под лёгким летящим балдахином. Какой-то шкаф, кажется, и небольшой столик.
Не успеваю ничего толком разглядеть — меня буквально увлекают в сторону кроватоподобного монстра.
По телу проходит предательская дрожь. Я же уже большая девочка. Совершенно точно, не так ли?
— Ная, свет мой, что?
— Всё хорошо, — выдавливаю неуверенную улыбку, которую тут же сцеловывают.
— Не думаю, но не стану тебя переубеждать. Потому что всё действительно будет великолепно. Обещаю. Я никогда не сделаю то, что тебе не понравится.
Голос проникает под слой паники, обёртывает в тёплое искрящееся покрывало. Уверенные пальцы медленно разоблачают, заставляя вспыхивать румянцем раз за разом.
Я путаюсь пальцами в его волосах, касаюсь спины, осторожно ощупывая перекатывающиеся мышцы.
Моя спина касается мягких простыней, а золото чужих глаз затягивает. Ловкие губы касаются плеча, скользят дальше… ах! Думала…
— Ммм, Ши.
Это я? Мой почти крик?
Мне не страшно, потому что я таю в этих ласках, в золотом свечении, в его ярких чувствах.
И даже когда возмутительные ласки разбегаются по коже искрами желания там, где им и быть не положено, почему-то не возмущаюсь, не боюсь, а поощряю громким стоном!
Жар охватывает всё тело, скручивает меня изнутри, вознося всё выше, мир тает в игре едва заметных лучей, в переплетении тел, в этом светлом танце.
И это совсем не стыдно, почти не больно — неудобство растворяется в чужой целительной силе — и совсем не страшно.
А дверь в старую жизнь и старые кошмары окончательно захлопывается.
— Люблю тебя. Как безумец, как в последний раз — и так оно и есть. Сложу крылья и упаду без тебя. Моя судьба. Мой свет. Прости за всё.
Нет ничего дороже этого шёпота. И незнакомых певучих слов на древнем языке. И вспыхнувших на лице моего саламандра огненных брачных меток — они носят их именно там.
