– Добрый вечер, господин, – поздоровался весьма пожилой мужчина, поклонившись Иагону. – Вы можете занять на ночь наш дом. Если он вас устроит.
Иагон мягко сжал руку внучки и пошел следом за старостой, который рассказывал о том, что кровати в его доме новые, совсем недавно сделанные, одеяла теплые, а подушки мягкие.
Вера в это время чутко прислушивалась ко всему происходящему вокруг нее. Она хорошо ощущала идущих рядом людей. От деда до сих пор пахло травами, а еще дымом от костра и пылью. От старого мужчины неподалеку – навозом и землей. От воинов, окружающих их, – металлом, пылью, потом и лошадьми. Последние два запаха были слишком сильны, отчего постоянно хотелось чихнуть.
Кроме этого, она ощущала тепло, исходящее от тел. Самое интересное, что ей удавалось отделить его от тепла солнечного дня или тепла, которое возникает при сжигании чего-либо.
Она слышала многочисленные шаги. Очень быстро она поняла, что каждый человек ходит по-разному. Кто-то ступает мягко, кто-то чеканит шаг, кто-то шаркает и так далее.
Все это казалось Вере удивительным. Насколько чувствительным становится человек, не имеющий возможности опираться на привычное зрение. Никогда ранее она не задумывалась об этом.
Все вокруг было наполнено жизнью.
Вера так увлеклась, что в какой-то момент ощутила нечто странное. Желая понять, что это такое, она притормозила.
– Что-то не так? – тут же спросил Иагон, останавливаясь. Взглянув на внучку, он озадаченно проследил за ее «взглядом». Конечно, она не смотрела в прямом смысле этого слова, просто ее голова была повернута в сторону ничем непримечательного дома, поэтому создавалось такое впечатление, будто она именно смотрит на него.
– А это дом Лиры. Хорошая баба, да только потравилась недавно, – счел нужным просветить их староста, когда заметил, что все остановились. Ему было любопытно, кто эти люди, особенно привлекала внимание слепая девушка. Дорогая карета, одежды, королевские воины – эти двое явно принадлежали к благородному сословию. – Лирой ее мать назвала. Придумала тоже – Лира, – мужчина улыбнулся себе в бороду и покачал головой, словно осуждая женщину за ее странный выбор.
– А что не так с именем? – внезапно заинтересовалась Вера, сама не понимая, что ее привлекло в этом доме.
– Так имя для благородной дамы, но никак не для деревенской бабенки, – выдал староста уверенно. Казалось, он немного удивлен, что подобное нужно озвучивать. И так ведь понятно, разве нет?
– Говоришь, потравилась? – спросил Иагон. Он не понимал, почему внучка остановилась. Это привлекло к ней еще больше внимания, которого сам Иагон хотел бы избежать. Но деваться уже некуда, так что надо выяснить все до конца. – И чем же?
– Дак кто ее знает, – староста пожал плечами. – В лесунашем местном, как всегда, бродила, чего-то съела, поди, не то, вот и мается животом второй день.
– А лекарств у вас что, нет?
– Отчего же нет? – староста чуть насупился, будто его оскорбили подобные слова. Впрочем, секунду спустя все недовольство как ветром сдуло. – Все есть. Да только не помогает ничего. Она одна живет, муж помер, а детей не прижили. Но наши юбки смотрят за ней, даже ночью сидят. Трав натащили, да все не то. Угасает баба на глазах.
– Юбки? – спросила Вера у деда шепотом.
– Женщин своих они так называют, – пояснил Иагон, а потом вернулся к беседе со старостой: – Поглядеть можно?
– Да зачем бы вам? – удивился старик. Но при этом засеменил в сторону дома. Кто он такой, чтобы запрещать высоким господам любоваться на смертельно больную? Хотят – пусть смотрят, а он в сторонке постоит, а потом, как уедут господа, почешет языком с другими, обсуждая причуды богатых.
Когда дверь в дом открылась, Вера ощутила не слишком приятный запах. Сразу становилось понятно, что в доме находится больной человек.
– Староста? – когда они вошли, женщина, сидевшая у кровати, встала, опустив пяльцы. Окна были закрыты, но света свечи, судя по всему, хватало. Впрочем, это все равно странно. Не проще ли открыть окно, тем более что воздух в доме стоял затхлый.
– Отойди, – буркнул старик и просочился мимо вошедших людей. Схватив женщину за руку, он оттащил ее в сторону и замер около стены. – Прошу, господа, можете глядеть.
– Что? – вышивальщица глупо хлопнула ресницами и раскрыла рот, в изумлении глядя на неожиданных гостей. Нет, она слышала голоса с улицы, но была слишком увлечена рисунком, поэтому не удосужилась выглянуть наружу, подумав, что снова соседские дети шумят.
– Молчи, – потребовал староста, одернув ее.
Иагон посмотрел на напряженную внучку, а потом подошел к кровати больной.
Женщина, лежащая на кровати, выглядела изможденной. Темные круги под глазами, испарина на лбу, сухие потрескавшиеся губы. Она не выглядела очень молодой, но и до старости ей было еще далеко. Лет тридцать, может, немного больше.
Осмотрев ее, Иагон заметил высыпания на коже. Само по себе это ни о чем не говорило.
– Откройте окно, – приказал он.
– Но… – вышивальщица встрепенулась, явно не желая выполнять это указание. Староста дернул ее за руку, заставляя замолчать. Когда она посмотрела на него, он кивком головы указал в сторону окна.
Женщина заторможенно кивнула и пошла делать то, что велели. Когда окно открыли, в комнату ворвался наполненный пыльным теплом воздух. Он, будто шаловливый ребенок, взметнул волосы людей, задул свечу и громко хлопнул входной дверью. Этот порыв почти стер неприятный запах, унеся его на крыльях сквозняка.
И пусть время катилось уже к закату, но света, который проник в дом вместе с ветром, Иагону хватило, чтобы рассмотреть больную лучше.
Потрогав ее лоб, он приоткрыл веки, чему-то покивал, а после повернулся к внимательно наблюдающим за ним людям.
– Травами тут не помочь, – произнес он. – Ее болезнь так просто не вылечить. Нужны лекарственные пилюли.
– Пилюли? – староста моргнул, а потом перевел взгляд на кровать. На его лице возникло легкое сожаление. – Дак где же деньги на эти пилюли взять? – произнес он спустя пару секунд. – Нету у нас таких богатств. Придется ей как-то самой выкарабкиваться. Али…
Иагон нахмурился. По сути, он мог спокойно развернуться и уйти. В конце концов, всем помочь нельзя. Они не имеют никакого отношения к этой женщине. Но сейчас, когда он узнал, увидел, просто так отвернуться не получится.
– Деда, – позвала его внучка. Иагон отчетливо услышал просящие нотки в ее голосе. Повернувшись к ней, он задумался.
– Хорошо, – сказал он, словно все это время между ним и Давьеррой происходил молчаливый диалог. – Я помогу ей.
Вера выдохнула. В тот же момент она ощутила, как нечто внутри нее ослабло. Казалось, словно в тот момент, когда она приблизилась к этому дому, где-то глубоко внутри нее натянулась невидимая нить, не позволившая пройти мимо.
