Когда она переживала свои самые черные дни после гибели Финна и отказывалась принять помощь, которую пытался оказать ей Мэтт, ее спас Картонный Финн. Когда он появился в их доме, все перевернулось. Не то чтобы она когда-нибудь всерьез верила, что он ее настоящий брат. Ее психика никогда не была настолько нездоровой. Плоская фигура стала для нее тем же, чем для ребенка является любимое одеяло или мягкая игрушка. Предметом, который нужен, чтобы почувствовать связь с другим человеком. Можно получать любовь и поддержку нетрадиционными способами.
Селеста поняла, что ей делать.
Она встала с кровати и, выйдя из комнаты, направилась к двери, которая вела на чердак. Когда она включила свет, он замигал, но не погас. Селеста уверенно поднялась по скрипящим ступенькам и окинула взглядом пыльную комнату. Он лежал там, где она оставила его много лет назад, – в сумке, которую когда-то ей подарила Джули – рядом с большим сундуком, в каких раньше хранили приданное. «Забавный выбор расположения», – отметила Селеста про себя. Сумка успела покрыться пылью, но она стряхнула пыль рукой и, повесив сумку себе на плечо, вернулась в спальню. И уже там она крайне аккуратно вытащила Картонного Финна и установила в середине комнаты. Фотобумага немного помялась, но Селеста была рада, что в целом Картонный Финн оставался в неплохой форме. Она решила, что это хороший знак.
Селеста отошла немного назад и, скрестив ноги, села на пол перед Картонным Финном. Все золотистые шарниры были на своих местах. Когда-то Джули помогала ей прикрепить их, чтобы фигуру, выполненную в полный рост, можно было складывать – на случай, если Селесте понадобится куда-то его отнести или сделать менее заметным. В первый раз за много недель она улыбнулась. Картонный Финн снова охранял ее комнату. Это знакомое чувство накрыло ее с головой.
– Вот мы и снова вместе, мой друг. Все вернулось на круги своя.
Она уставилась на Картонного Финна и принялась ждать. Это сработает. Он сработает. Было логично вернуться к тому, что когда-то ей помогло. Если бы только она подумала об этом раньше. Но не важно. По крайней мере, она вспомнила об этом сейчас.
Она сидела, смотрела на фигуру и вдыхала заплесневелый запах, исходивший от Картонного Финна и его сумки. Она просидела так час. Потом еще один. После этого она предположила, что в таком виде эта деятельность оказывает на нее слишком сильное давление и будет лучше, если она займется нормальными делами. Однако ей было непросто определиться с тем, что именно считать нормальными делами, так как в последние дни она бо́льшую часть времени лежала на кровати без движения. Чем она занималась раньше? Селеста вздрогнула. Она спрашивала себя, чем занималась до того, как рухнула ее жизнь.
Она же любила читать. Можно свернуться калачиком в кресле и читать. Достав с полки книгу, она села у окна. Продравшись сквозь четыре главы и не поняв почти ни слова, она взглянула на Картонного Финна. Ему не удавалось успокоить Селесту.
– Давай же, у тебя получится, – подбодрила она его. – Работай. Как раньше.
Небо за окном начало темнеть, а тревога Селесты все росла.
– Я прошу тебя помочь мне, – с нажимом проговорила она. – Сейчас же.
Селеста чувствовала себя такой же безжизненной, как картонная фигура.
Ее охватила ярость. Вскочив на ноги, она кинулась в Картонного Финна книгой и сбила его на пол.
– Это нечестно с твоей стороны! Это предательство! Ты бросил меня, когда больше всего мне нужен! Это предательство высшей степени!
Пылая от гнева, Селеста бросилась к своему столу и, обыскав три ящика, наконец обнаружила то, что ей было нужно. Сжав канцелярский нож в руке, она бросилась к картонной фигуре и встала над ней на четвереньки.
И принялась резать, и резать, и резать.
С каждым отсеченным куском ее сердце колотилось все сильнее и сильнее, а дрожь в руках усиливалась. Снова и снова она проводила лезвием по Картонному Финну, раздирая его ноги и руки на лоскуты. Из ее горла вырвался утробный крик, и она провела ножом по его лицу – по лицу своего брата, который оставил ее и забрал с собой свой жизнерадостный, отважный дух. Чья смерть нанесла травму всей семье. Селеста провела рукой по единственной части фотографии, которая еще не была изодрана, размазав слезы по красной футболке Финна.
– Ты кусок дерьма! Ты кусок дерьма! Я ненавижу тебя! – вопила Селеста, выпуская наружу всю свою боль. – Ненавижу тебя!
– Селеста!
Это был Мэтт. Он опустился на колени рядом с ней.
– О, господи…
Он аккуратно вынул нож из кулака Селесты и крепко ее обнял.
Она рыдала и никак не могла остановиться.
– Я порезала его, Мэттью! Картонный Финн разрезан! Он кусок дерьма! Что мне теперь делать?
Она плакала, а Мэтт обнимал ее и раскачивал взад-вперед.
Внезапно Селеста напряглась.
– Что я наделала? Нет-нет-нет. Что я с ним сделала? Мэттью, надо все исправить. Мы можем его починить.
Она вырвалась из рук Мэтта и поползла обратно к столу. Там она нашла коробочку с остатками шарниров, которую Джули купила много лет назад.
– Мы можем его починить; мы можем его починить, – повторяла она снова и снова. – Помоги мне, Мэтти. Пожалуйста. Почини его для меня; почини его для меня! Ты справишься. Ты можешь все, что угодно. Ох, пожалуйста, помоги!
Коробочка вывалилась из ее трясущихся рук и упала на груду клочков картона и кусочков ковра, которые она отрезала в приступе ярости.
– Я не могу, Селеста, – тихо проговорил Мэтт. – Я не могу починить его, милая.
Она резко повернула к нему голову.
– Можешь! Конечно же, мы все сможем! Ты мне поможешь! Ты сделаешь это для меня! Я тебя умоляю!
Но опустив взгляд, она поняла, что там лежат всего лишь пять золотистых шарниров. Она затрясла головой снова и снова.
– Нет, нет… О, господи, нет.
Это не могло происходить на самом деле.
– Здесь не хватает шарниров. Не хватает шарниров.
Мэтт снова обнял сестру, обхватив ее руками и прижав к груди.
– Почему их не хватает?
Она схватила с пола две горсти картонных клочков и со злостью бросила их в воздух.
Мэтт прижал ее к себе еще сильнее.
– Остановись. Пожалуйста, хватит.
Селеста тяжело дышала, пытаясь высвободиться из его рук. А потом из ее горла вырвался последний всплеск отчаянья:
– Я уничтожила его, а теперь мне не хватает шарниров!
Ее брат – тот, что сидел рядом с ней и, как она прекрасно знала, сильно ее любил, – положил голову ей на плечо. Она почувствовала, как рукав ее футболки намокает от слез.
– Мэттью, – проговорила она, наконец успокоившись. – Мэтти, пожалуйста, не плачь.
– Я думаю, – ответил он, не поднимая головы. – Я думаю, нам тоже нужны свои шарниры.
