Селеста задумалась.
– Да. Думаю, ты прав.
Они сидели на полу ее комнаты и понемногу приходили в себя.
У Селесты не осталось сил.
– Прости, что я причинила тебе такую боль. Прости, что окончательно уничтожила ваши с Джули отношения.
– Ты ничего не уничтожала. Мне так жаль, что ты услышала все то, что я сказал в Сан-Диего. Дело было не в тебе, Селеста, а только во мне. Это я все испортил. Я использовал тебя в качестве отговорки, чтобы не уезжать с Джули в Калифорнию, потому что… Я не знаю… потому что…
– Потому что ты боялся, что ваши отношения не будут долгими, – закончила Селеста за него. – Что она не может любить тебя так же сильно, как ты любил ее.
– Да.
– Но ты остался со мной, чтобы обо мне заботиться.
– Я какой-то ненормальный. Я ужасно поступил, когда поставил тебя в такое положение. Я этого не хотел.
Она закрыла глаза и прислушалась к собственному дыханию.
– Ты сделал для меня нечто потрясающее, Мэтти. Потому что ты был прав. Я правда в тебе нуждалась. Очень сильно.
Она прикоснулась к его руке.
– Я не знаю, что бы со мной произошло, если бы ты уехал. Это правда.
– Ты гораздо сильнее, чем думаешь. Ты бы придумала, как справиться с этой ситуацией. Ты всегда что-нибудь придумываешь. Иногда это немного… странный способ… – Он провел пальцем по останкам Картонного Финна. – Но ты выходишь из положения.
С губ Селесты сорвался тихий смешок.
– Значит, нам нужно раздобыть для тебя шарниров.
– И для тебя тоже.
– Ты первый. Ты ведь до сих пор любишь Джули, правда? Я не ошиблась.
Мэтт вздохнул.
– Да. Да, я все еще люблю Джули. Но она переезжает в Лондон. Этим летом. В рамках программы по обмену, которую осуществляет колледж, где она работает. Она будет помогать студентам-иностранцам обживаться на новом месте. Это должность главного представителя колледжа. Я не знаю подробностей, но, похоже, возможность очень хорошая. У меня не было шанса рассказать тебе об этом раньше из-за всей этой истории с молчаливым протестом.
– Пожалуйста, прости меня за это. И за многое другое. Мэтт, расскажи, чем закончился ваш разговор?
– Даже не знаю. Мы ни к чему не пришли, просто повторяли одно и то же по кругу. Мы ушли из того ресторана почти сразу после тебя.
– Извини.
– Это я виноват, а не ты. – Мэтт вдохнул полной грудью и шумно выдохнул. – И мне от этого страшно херово.
– Я позволю тебе использовать такое страшное ругательство, потому что мы оба сегодня столкнулись с чрезвычайными обстоятельствами, а следовательно, любые слова можно считать приемлемыми. Они демонстрируют масштаб трудностей, возникших перед нами. И мне тоже страшно это слово.
– Я знаю. Насколько понимаю, ты не разговариваешь с Джастином?
– Ты понимаешь правильно.
Из ее глаз снова полились слезы – на этот раз тихие, – и она не стала их сдерживать. Было приятно наконец снова что-то чувствовать. Она в них нуждалась.
– Зачем ты отправил в Бартон заявление от моего имени? Потому что надеялся передать меня в руки Джастина и переложить на него необходимость заботиться обо мне? Чтобы получить возможность двигаться дальше?
– Что? Нет, вовсе нет. Ты все неправильно поняла. На самом деле это никак не было связано с Джастином.
– Твои слова меня озадачивают.
– Я просто подумал, что… тебе может больше понравиться колледж, где академическая нагрузка будет поменьше.
– Потому что ты не веришь, что я справлюсь?
– Ты снова неправильно меня поняла. Селеста, мы все знаем, что ты можешь взять штурмом любой колледж, но даже по твоим меркам тебя ждет внушительный объем работы. И я достаточно хорошо тебя знаю, поэтому подозреваю, что ты можешь воспользоваться этим предлогом и сконцентрироваться на одной учебе. Ты погрузишься в уроки и больше ничего не будешь видеть. Мне кажется, в таком месте, как Бартон, ты можешь получить отличное образование, а еще научиться раздвигать свои собственные рамки и реализовывать возможности на максимум, но… не знаю, как объяснить.
– Я думаю, знаешь. Ты считаешь, что тогда у меня будет время для эмоционального и социального развития и заботы о своем ментальном здоровье.
– Я думаю, тебе стоит дать себе небольшой отдых. Какая разница, какой университет ты окончишь – Йель, Гарвард, Браун или что-то другое, – если в твоей жизни будет не хватать важных аспектов? Понимаешь, о чем я?
– Значит, ты не хотел избавиться от своей сумасшедшей сестренки?
Он обнял ее и усмехнулся.
– Ты не сумасшедшая. Конечно, ты устроила конфетти из Картонного Финна, но это не страшно. Все любят конфетти.
– Я испытала настоящий нервный срыв. Теперь мне немного неловко. Однако я должна признаться, что теперь мне лучше. Это должно было произойти. – Она обвела комнату взглядом. – И теперь мы оказались в эпицентре полнейшего хаоса.
– Иногда создать хаос просто необходимо.
– А потом приходится его расчищать, – уверенно произнесла Селеста. – Нужно всего лишь его расчистить.
– Я даже не знаю, с чего начать.
– Мы очистили наши отношения. Это внушительное начало. Я люблю тебя, Мэтт. Ты потрясающий старший брат.
– Я тоже тебя люблю. Только не нарезай меня на конфетти.
– Обещаю, что не буду.
Ее тело расслабилось, и на душе тоже стало спокойнее. И пока она пребывала в этом состоянии, а мир постепенно обретал четкость, Селеста вдруг кое о чем подумала. Ей в голову пришел вопрос, и она выбралась из объятий Мэтта, выпрямив спину. Ее настроение чуть-чуть улучшилось.
– Мэттью Уоткинс, – удивленно произнесла она, чувствуя, как в ее душе кристаллизуется понимание.
– Что? Почему ты так на меня смотришь?
– Ты копил деньги… – начала она.
– Я большой скряга, как ты мило подметила во время нашей поездки в такси, если меня не подводят обрывки воспоминаний.
– Нет, – запротестовала она. – Это не так. Ты не экономишь на важных вещах. Я знаю, на что ты копил. – Мэтту явно было неловко, и она поняла, что не ошиблась. Теперь ей было чему радоваться. – Я знаю, зачем тебе эти деньги.
– Знаешь, да? – Он поджал губы, но Селеста почувствовала, что эта мысль его обрадовала.
– У тебя есть свои шарниры, так? Тебе просто нужно их использовать. Точнее, его. У тебя есть один гигантский шарнир! Мэттью!
Теперь у нее от счастья кружилась голова.
Мэтт посмотрел на нее долгим взглядом. В его глазах блеснул огонек, но он произнес:
– Нет. Это безумие.
