Но сделанного не воротишь. Реальность – не строка из книги, ее не вымараешь и не перечеркнешь. Глупо отрицать: судьба загнала ее в угол.
Вновь взглянув на Демиана, Элли заметила, что он не сводит с нее глаз. Губы по-прежнему плотно сжаты, но в серо-зеленых глазах читается стоическая покорность судьбе. Он тоже понимает, что иного выхода нет.
– Я не хочу выходить замуж! – свирепо глядя ему в глаза, отчеканила Элли.
Он ответил ей таким же свирепым взглядом.
– А я поклялся никогда больше не жениться!
И оба замолчали, глядя друг на друга. Стало очень тихо; только где-то в дальнем конце коридора капала вода. Демиан, нависший над Элли, казался ей огромным и пугающим, как никогда. Что она вообще о нем знает? Он – игрок, как ее отец; вдруг и он, как папа, разорится, погрязнет в долгах, опустится, начнет пить, чтобы забыть о своих ошибках? Одна мысль об этом породила в ней панический страх.
Нет, нельзя связывать с ним жизнь! Как нельзя и становиться послушной женушкой, обслуживающей мужа в ущерб своему творчеству, своим надеждам и мечтам. Обстоятельства принуждают ее к браку, этого не избежать; но в брак она вступит на своих условиях.
Она скрестила руки на груди и вздернула голову.
– Брак будет чисто номинальным. Я хочу сохранить свою независимость. И получить дом в деревне, как мы условились.
Он поднял бровь.
– Значит, хочешь, чтобы мы жили раздельно? Отлично. Это меня вполне устраивает. Но вот мое условие: время от времени мы будем делить постель.
Несмотря на все смятение Элли, при этих словах что-то в ней словно растаяло, и по телу растекся предательский жар. Снова с поразительной ясностью ощутила она и дрожь во всех чувствительных местечках, которые ласкал ночью Демиан, и сладкую боль между ног, где побывал он трижды за ночь – и каждый раз возносил ее на вершину блаженства.
Он не спускал с нее глаз, и Элли показалось, что в углу его сурово сжатых губ на миг мелькнул проблеск улыбки.
То, что даже сейчас мысль о ночах с Демианом так ее искушает, и разозлило Элли, и напугало. Не так она представляла свою дальнейшую жизнь! Элли боялась, что если подчинится этому его требованию – ей будет сложнее остаться к нему равнодушной. Как можно, отдав мужчине самое интимное свое достояние, не отдать и сердце?
И все же решительно отказать ей не хватило духу.
– Ты не будешь настаивать на своих супружеских правах, пока я не дам на это согласия, – холодно ответила она. – И прямо сейчас я не расположена соглашаться.
Он слегка нахмурился. Еще одно долгое мгновение вглядывался в ее лицо и наконец кивнул:
– Как пожелаешь. Итак, мы заключили сделку.
Глава 21
Выйдя с помощью Демиана из наемного экипажа, Элли подняла взгляд на каменный особняк – и на миг застыла в изумлении. Дом впечатлял и своими внушительными размерами, и строгой симметрией крыльца в виде античного портика с колоннами и окон по сторонам от него. Свет послеполуденного солнца золотил черепичную крышу и играл на многочисленных каминных трубах. Новый дом Элли – временный дом, напомнила она себе – располагался на просторном участке земли и был окружен высокой каменной оградой. На клумбах перед домом цвели белые и желтые крокусы. На деревьях кругом еще только набухали почки – стояло начало марта; но нетрудно было представить, какая безмятежная красота царит здесь весной и летом, когда все вокруг дома в зелени и в цвету.
Особняк располагался в пригороде Кенсингтон, на дальней стороне Гайд-парка. Элли обнаружила, что этот тихий уголок нравится ей куда больше шумных улиц и тесно расположенных домов Мейфэра. Здесь легко было представить, что живешь в деревне: однако от Лондона с его мириадами удобств и развлечений, от магазинов, театров и музеев тебя отделяла лишь короткая поездка в экипаже.
Не то чтобы Элли собиралась болтаться по городу. Вовсе нет! Планы ее были очень просты: сосредоточиться на работе над иллюстрациями к книге, пока Демиан подыскивает для нее обещанный домик в деревне. Он заверил ее, что слуги в доме вышколены на совесть и не потребуют надзора. Она будет сама себе хозяйкой и сможет заниматься всем, чем пожелает.
И все же Элли не чувствовала себя свободной. Даже перспектива краткого пребывания в доме Демиана заставляла ее нервничать. Как отнесется Лили к тому, что ее отец привел в дом новую жену? Вдруг захочет, чтобы Элли заменила ей мать? Впрочем, Демиан заверил Элли, что большую часть дня Лили проводит в детской под надзором няни и гувернантки. И специально попросил не пытаться заводить с ней дружбу.
Что ж, Элли и не собирается. Так будет лучше для всех. Пусть о Лили заботится отец, а ее дело – позаботиться о себе.
Она ждала, пока Демиан расплатится с кучером. Домой они приехали прямо с пристани; Элли насквозь продрогла, а соленый воздух, казалось, пропитал ее кожу и волосы морской солью. Невольно она позавидовала Демиану: он-то выглядел безупречно элегантным и уверенным в себе. Сегодня на нем был сшитый на заказ серый сюртук и накрахмаленный шейный платок, белизна и безупречный узел которого подчеркивали мужественную суровость его черт и угольную черноту волос.
Ее муж. Вспоминая об этом, она до сих пор внутренне содрогалась. Четыре дня назад они обвенчались в замковой часовне, стоя в лучах неяркого зимнего солнца, льющегося сквозь цветные витражи. Священник прочитал над ними установленные молитвы, свидетелями стали леди Милфорд и супруги Макнаб. Произнося брачные клятвы, Элли чувствовала себя актрисой в театре. Казалось, все это не по-настоящему – или, быть может, происходит с кем-то другим.
Когда Демиан запечатлел на ее губах быстрый поцелуй, Элли даже не смогла ему ответить. Она боялась, что он, презрев их соглашение, попытается навязать ей близость – но ничего подобного Демиан не делал. Больше он ее не целовал и за все время путешествия в Лондон не предпринимал никаких попыток с ней сблизиться. Все ночи она спала в одиночестве на своей койке, убаюканная качкой и плеском волн. А днем, завернувшись в теплый плащ, сидела на палубе, порой делала наброски, порой наблюдала за матросами или просто смотрела за борт, в бесконечные серо-стальные воды. Или вела оживленные беседы с Макнабами, сопровождавшими их в путешествии.
Демиан держался вежливо и отстраненно. В основном занимался своими бухгалтерскими книгами или отдавал распоряжения матросам. И терпеливо отвечал на ее бесконечные вопросы о корабле. До сих пор Элли считала его исключительно игроком и была удивлена, узнав, что он владеет целой небольшой флотилией торговых судов, доставляющих в Англию товары из средиземноморских и иных портов.
Наемный экипаж тронулся, а Демиан подошел к Элли. Губы его изогнулись в вежливой улыбке, но серо-зеленые глаза оставались холодными, непроницаемыми. С самого венчания – все та же маска бесстрастия, надежно скрывающая чувства. И все же при взгляде на него Элли ощутила всплеск влечения. Внутри у нее не утихала тянущая боль, чувство пустоты; как ни смешно, она жаждала, чтобы Демиан вновь заключил ее в объятия, чтобы прошептал на ухо слова любви. Что за глупость! Ведь она сама настояла на том, чтобы их брак оставался чисто номинальным. И если она надеется стать независимой, так и должно оставаться.
