– Должен признать, этой плутовке ни в чем отказать невозможно. Только посмотри на нее!
Лили ждала их у дверей детской – руки в бока, лицо суровое и непреклонное, ни дать ни взять маленькая гувернантка!
– Скорее, папа, ну что вы так медленно идете!
– Некоторые из нас предпочитают не скакать по дому, словно жеребята на лужайке, – сухо ответил он.
Элли украдкой бросила на него взгляд. Кажется, Демиан смотрел уже не так сурово. Готов ее простить? Да нет, скорее решил на время отложить все упреки ради Лили.
В дверях показалась пухлая женщина в чепце и переднике. Она сделала реверанс.
– Вы нашли маленькую мисс! Спасибо вам, сэр! Я-то всего на полминуты глаза закрыла, смотрю, а ее уже нет!
– С ней все в порядке, просто она пошла навестить миссис Берк. – Оставаясь бесстрастным, Демиан представил Элли добродушной няне, после чего послал женщину в соседнюю комнату за еще одним чайным прибором. Лили тем временем схватила Элли за руку и потащила за собой.
– Мама, пойдем, я тебе свою лошадку покажу! – воскликнула она, видимо, вдохновленная замечанием отца о жеребятах.
Элли оказалась посреди классной комнаты с несколькими детскими столиками и стульчиками, с высокими окнами, сквозь которые струился солнечный свет. Были здесь и невысокие полки, полные книг, и глобус на подставке, и на стенах – азбука в виде забавных зверюшек. Ностальгия охватила Элли, когда она вдохнула знакомый запах книжных переплетов и мела. Проведя большую часть жизни в классной комнате – сперва за учебой, затем – уча других детей, она чувствовала себя здесь как дома.
Лили вытащила из угла лошадку-качалку, оседлала ее и принялась с энтузиазмом на ней раскачиваться.
– Смотри, мама, я учусь кататься на лошади! А когда-нибудь папа купит мне настоящего пони! Например, когда мне будет семь лет…
– Десять, – твердо поправил Демиан, незаметно оказавшийся у Элли за спиной. – И только если будешь себя вести, как положено хорошим девочкам.
Шагнув вперед, он снял Лили с лошадки, поставил перед собой, присев, положил руки ей на плечи и вгляделся в лицо.
– Прости, Лили, что прерываю твое веселье. Но нам с тобой нужно поговорить. Вот уже второй день подряд ты без разрешения убегаешь из детской. Заставляешь няню и мисс Эпплгейт беспокоиться о тебе без всякой нужды.
Лили опустила подбородок, и нижняя губка ее вдруг задрожала.
– Прости, папа! Я знаю… знаю, что так делать нельзя.
– Обещай мне, пожалуйста, что больше этого не повторится.
– Обещаю, – едва слышно ответила она.
– Вот и отлично. И я буду следить за тем, как ты выполняешь свое обещание.
И, словно желая сгладить впечатление от этого выговора, Демиан взял ее за подбородок и ласково провел пальцем по щеке. Элли вдруг поняла: очень похожим жестом он успокаивал ее там, в коридоре. И от этого едва заметного прикосновения ей действительно стало намного легче.
Однако вряд ли стоит надеяться, что он ее простил. Она действительно поступила ужасно – позволила девочке считать ее мамой, зная, что им предстоит скорая разлука. Хотя, кажется, Демиан убедил Лили больше не наносить непрошеных визитов. Может быть, для этого и позволил Элли прийти сюда – чтобы дать понять обеим, что больше им встречаться не стоит.
Элли говорила себе, что должна радоваться, но в душе не могла не признать, что ей будет не хватать маленькой подружки. Любовь к Лили, кажется, уже готова была заполнить ту пустоту в ее сердце, что осталась после разрыва с родными.
Поднявшись на ноги, Демиан улыбнулся дочери.
– А теперь пора заняться пирожными с вареньем! – объявил он. – Дора сегодня будет пить чай с нами?
«А кто такая Дора?»
Лили выбежала из классной, а Демиан бросил на Элли какой-то странный, будто бы нерешительный взгляд.
– Надеюсь, я не слишком ее балую. Понимаю, многие отцы на моем месте не отказались бы от розги.
Элли вгляделась ему в лицо. Что это – он спрашивает ее мнения?
– Не сомневайся в себе. Ты все сделал правильно.
– Не хочу, чтобы Лили выросла избалованной. – Он невесело улыбнулся. – Я вырос без отца, так что просто не знаю, как должно быть. Иногда кажется, что я совсем не понимаю, что значит быть отцом.
«Тем более отцом-одиночкой, которому помогают с ребенком только слуги», – мысленно добавила Элли. И все же он поклялся никогда больше не жениться. И под венец шел с такой же неохотой, как она сама.
Элли шагнула к нему, положила руку на плечо, ощутив ладонью гладкость и крепость его мускулов под тканью сюртука.
– Демиан, у тебя все отлично получается! Лили – здоровая, счастливая, безупречная девочка! Ну… почти безупречная.
Оба рассмеялись, и Элли с облегчением ощутила, что напряжение между ними спадает. Взгляд Демиана потеплел; теперь он смотрел на Элли так, что внутри у нее что-то сладко замирало. Простил ее? Или просто решил, что, раз Лили больше не будет убегать из детской и их дружбе с Элли пришел конец, то и думать об этом больше не стоит?
От этой мысли у нее почему-то упало сердце.
Вбежала Лили, держа в руках потрепанную самодельную куклу с желтыми волосами из пряжи, черными глазами-пуговицами и вышитой улыбкой.
– Это Дора, – объяснила она Элли. – Она каждый день пьет чай со мной и с папой!
Элли пожала вязаную ручку куклы.
– Рада с тобой познакомиться, Дора.
Лили радостно засмеялась. Сев за один из столиков, где уже стоял серебряный поднос с чаем, она достала с ближайшей полки несколько книг, уложила их стопкой на стул и усадила туда Дору. Няня принесла еще одну чашку с блюдцем и снова вышла.
Все трое расселись вокруг стола; Элли прикусила губу, чтобы не расплыться в улыбке, глядя, как мощная фигура Демиана не без труда втискивается в детское креслице. Но он держался так спокойно и просто, словно в этом не было ничего особенного – и, сняв с голубого фарфорового чайника стеганый чехол, принялся разливать чай так, словно делал это уже сотню раз.
Возможно, так оно и было. Отпивая глоток из собственной чашки, Элли пыталась уложить в голове то, что Принц-Демон, человек, дурная слава которого гремит по всему Лондону, похоже, в самом деле каждый день пьет чай со своей маленькой дочкой. Злоязыкие светские кумушки нипочем этому не поверят!
Да и сама она не поверила бы всего две недели назад. Большинству людей Демиан демонстрировал циничную маску – и лишь очень немногим позволял увидеть себя настоящего.
Лили очень старалась вести себя как взрослая: сидела прямо, деликатными маленькими глоточками отпивала из фарфоровой чашки чай с молоком. Время от времени наклонялась к Доре и «угощала» ее кусочками пирожного с малиновым вареньем. А еще вела беседу, словно дама, принимающая гостей.
