Веркомандир слишком поздно заметил их особые отношения, особые взгляды Эльдера и Каролины, отсутствие дистанции, которую девушка удерживала на протяжении недели после выписки из медкорпуса. Поторопился с выводами, думал, что уже выиграл, но спустя два месяца, поднимаясь после обеда на второй этаж общежития, едва не вышел из себя, не потерял контроль, увидев, как они вместе стоят у стены.
Как мальчишка нежно гладит ее руку, переплетает свои пальцы с ее, но в глазах…
Эльдер смотрел на нее с желанием, которое Кара пока не могла распознать. Зато прекрасно распознавал Ирадий, потому что ощущал нечто подобное по отношению к ней ежедневно.
Испытывал себя ежедневно.
— Новобранцы! Разойтись по разным сторонам!
Наказание за нарушение устава было суровым. Веркомандир космической армии в запале выставил Эльдера в постовые на целую неделю, а ее… Ее эту же неделю изводил тренировками и занятиями до полного изнеможения, не позволяя даже думать о чем-то другом. О ком-то другом.
Да только, успокоившись, Ирадий со всей неизбежностью осознал, что ничто не помешает ей сделать эту ошибку, если сделать она ее захочет. Он ведь не пес, чтобы сторожить ее круглосуточно.
А еще его душу грели шесть процентов — тот самый результат анализа на совместимость. Эта формула не ошибалась никогда. Люди, имситы — ошибались, разрушая свои отношения своими же руками, но формула — никогда.
И да, он отпустил эту историю. Скрепя сердце. Ревность контролировать оказалось сложно; зверя, рвущегося с поводка, контролировать оказалось сложно, однако у него было неоспоримое преимущество. Что-то, чего не было больше ни у кого.
Каждую седьмую ночь, а то и чаще, Каролина спала в его постели.
Правда, сам он в своей постели спал не больше, потому что обязанности веркомандира космической армии никуда не делись. Даже сегодня, когда утром ему предстояло присутствовать на плаце, ночь Ирадий провел, выполняя патрулирование внешних границ Земли.
Это входило в его обязанности, и поблажек ему делать никто не собирался. Дружба дружбой, а работа работой. Да только в этом безумии мужчина всегда находил время на свою Карамельку. Тем более что со своими проблемами она к нему еще ни разу не обращалась. А уж чтобы в комнату к нему пришла сама, без приказа…
— Так вы поможете? — в очередной раз озвучила она свою проблему.
Парадная форма была испорчена, но мужчина даже не расстроился, не разозлился, точно зная, что для нее, ради нее достанет еще. Пусть не по размеру, но все же.
— Помогу, но при одном условии. Сейчас мы спим.
— Да мне надо…
— Карамелька, пожалуйста, я полчаса назад вернулся с задания. Имей совесть.
Чувствовал, как ерзала в постели поверх одеяла. Как громко сопела, выражая недовольство тем, что Ирадий положил на нее свою руку. Да только усталость сваливала ее с ног не меньше, чем его, так что этот раунд определенно был за подушкой.
Соблазнял, старался приковать к себе ее взгляд, медленно потягиваясь перед кроватью.
Ноль реакции? Нет… Реакция была. По крайней мере, об этом говорили ее слегка приоткрытые губы, зарумянившиеся щеки и взгляд, который она отвела.
Но, увы, радость от прекрасного, несмотря на мелкие проблемы, утра растворилась в тот же миг, едва Ирадий вернулся в свою комнату из ванной. Каролина ушла, а завтрак стоял на комоде, расположенном рядом с дверью. Это означало, что ушла она почти сразу же, но чего веркомандир не ожидал, так это того, что она вернется.
Вернется в слезах, задыхаясь, с дикой болью в глазах, от которой у него самого на миг сердце перестанет стучать. Ее вой был подобен вою животного, срывая у мужчины все тормоза. Кем он был сейчас больше? Наверное, все-таки зверем, но действовал четко, жестоко, вместе с ней отправляясь в душ — под струи ледяной воды, чтобы прекратить истерику.
В тот момент ему казалось, что он голыми руками разорвет того, кто виновен в этих слезах, но спустя двадцать минут вдруг понял: прирожденные собственнические инстинкты имситов в нем ликуют. Мерзко, да, однако этим слезам Каролины Ирадий был искренне рад.
Потому что, когда его девочке стало плохо, она пришла к нему, а это говорило о многом. Например, о том, что эти три месяца в космической военной академии прошли совершенно не зря.
Часть 2
Глава 1: Тяжело в учениях, легко в бою
Каролина
Ненависть…
Я прекрасно была знакома с этим чувством. Нет, в последнее время не ощущала его в своем сердце. Больше того, навряд ли когда-то по-настоящему испытывала ненависть к кому-либо. Даже отчим не вызывал у меня таких ярких ослепляющих и сжигающих чувств, тогда как я на них имела полное право, потому что несмотря на его опеку выживать мне приходилось самой.
Странно… Оглядываясь назад, отчетливо понимала: то, что я испытывала к Ирадию, было злостью, яростью, бессилием, но никак не ненавистью, а вот то, что испытывали одногруппники по отношению ко мне последние два с половиной месяца учебы…
Это и было ненавистью, чистейшей яростью и… Обыкновенной завистью, которую лично я не могла ни понять, ни оправдать.
Да и как оправдать подлость? Мои успехи, когда я была капитаном, пытались подорвать любыми способами. Не все, конечно, но Медведь и Эльза делали все возможное, чтобы мне насолить. Точнее, именно Эльза настраивала Медведя против меня, превосходно манипулируя бестолковым парнем. После того, как он остался здесь без друзей, девушка стала его вечной спутницей. Мне же представлялась чертом, что сидел на его плече и нашептывал мерзкие предложения.
Остальные — подчинялись постольку-поскольку. Вроде бы и делали все, но энтузиазмом не горели. Что есть я, что нет меня — им было все равно, однако не было мне.
Я хотела, я горела желанием стать первым помощником веркомандира, я жила этой мечтой последние месяцы, выжимая из себя все и даже больше, и именно поэтому сегодня — в этот важный день — сорвалась и впервые ударила человека.
Ударила не для защиты, а нападая первая, потому что и дальше так продолжаться просто не могло. Все они, каждый из них…
Они прекрасно знали, что сегодня мы принимали присягу, чтобы гордо назваться курсантами космической военной академии. Последние три дня никто толком и не спал, потому что мы раз за разом декламировали слова присяги, вышагивали по плацу и отрабатывали элементы строевой подготовки. Нервы были на пределе — у всех, но сорвалась именно я.
Со всей дури врезала Медведю, нанося точечные удары в самые уязвимые места, вынуждая того согнуться пополам, опустошая легкие от углекислого газа одним-единственным выдохом. Не могла доказать, что парадную форму испортил именно он, — поэтому и злилась, но по ночам по-прежнему спала чутко, не чувствуя себя в безопасности, а потому точно знала, что, пока все видели сны, парень поднимался и ходил в уборную, в которой в шкафу, рядом со стимами, висела форма.
