– Что там?
– Рейс из Москвы в двадцать три пятьдесят, один билет куплен Елисеевым А. М.
– Он?
– Так точно!
Вот те раз! Значит, наш пострел все-таки успел! Метнулся от «Хозяина» в аэропорт и утром был уже на месте. Интересный отпуск, в который так спешить надо, что подмётки потерять можно!..
Думает товарищ Берия, соображает, с какого конца ниточку ухватить.
– Кто у нас по линии МГБ на Сибири сидит?.. Вызови мне его на провод… Прямо теперь!.. Ну, значит, разбуди!..
Гудки… гудки… гудки… И заспанный голос.
– Да, слушаю, кто там, чего надо?
– Лаврентий тебя беспокоит… Тот самый… Скажи мне, друг разлюбезный, был у тебя в командировке офицер… Да уж, припомни, очень надо…
Молчание, напряжённое молчание на том конце провода. Нехорошее молчание…
– Не помнишь? Завтра узнаешь?.. Хорошо, завтра жду твоего доклада… Или вот что, давай лучше когда ты в Москву на коллегию прибудешь… На той неделе?.. Вот и хорошо. Тогда и поговорим.
Положил Берия трубку, глянул на помощника.
– Собери группу следователей из своих и оформляй командировку.
– Куда?
– Туда! – ткнул Лаврентий Павлович пальцем в телефон. – Пусть разберутся на месте, только аккуратно.
– Когда выезжать?
– Прямо теперь, часа не откладывая! Не будет билетов – грузи всех в мой самолёт. Но утром они должны быть на месте! Потому что кто-то успевает, а мы с тобой, похоже, опаздываем!..
* * *
Рукопашный бой с ножами, без ножей, сапёрными лопатками, подручными средствами… Жёстко, до синяков и крови. Один на один или против двоих, или троих, или стенка на стенку… Каждый день, меняя партнёров…
Стрельба на вохровском стрельбище в рост, лёжа, с колена, на бегу, в кувырке, в одну цель или несколько, с одной руки или с двух…
Прыжки из идущей машины, с крыши барака, в песок, лужи, на камни…
Поиск и обнаружение мин и растяжек… Разминирование с использованием примитивного инструмента.
Маскировка на местности…
Наблюдение…
Поиск схронов, тайников… И их же обустройство.
Тактика скоротечных боев на встречных дистанциях…
Уход от погони…
Засады…
Первая медицинская помощь…
Ну, и кроссы, конечно, турники с кольцами и прочая физподготовка.
Снятие часовых и захват «языков» – а это-то зачем?..
Что умеют бывшие фронтовики, тому и учатся, в сотый раз повторяя упражнения, оттачивая своё боевое мастерство. Чтобы до автоматизма, чтобы сегодня на полсекунды быстрее, чем вчера. Не должен боец сидеть, не должен свободного времени иметь, крутится должен как белка в колесе…
– Второе отделение, стрельбище…
Но так, чтобы первое оттуда уже ушло, и чтобы по дороге с ним не столкнуться, отчего разными дорожками они ходят.
Живёт зона – ест, учится, сама себя охраняет, сама себя обслуживает, сама себя учит – кто лучше что-то умеет, тот других натаскивает… Но только непонятно для чего…
– Вот мы тут бегаем, рожи друг дружке квасим, ножи да сапёрные лопатки кидаем – сколько можно? Дело это большинству знакомое. Личный состав интересуется: что дальше? Слышь, «Полкан»?
А кто его знает, что дальше – «Хозяин» про то молчит. Отряженный боец каждый день на почту ходит, но только нет там ничего – пуст ящик, лишь газетки центральные в них стопками лежат, которые на самокрутки бойцы разберут.
– Хотя бы понять, чему еще учиться, чего ждать? Если дальше в том же духе продолжать – переломаем друг дружку.
– А ты тем, кто вопросы лишние задаёт, напомни про зону: где им лучше – здесь ножечки метать или там лес валить на голодном пайке?
– Так-то оно так… Они не против, только понять хотят…
– Личный состав ничего понимать не должен, личный состав исполнять приказы должен. Вот пусть и исполняют! Устрой им завтра марш-бросок километров на двадцать, чтобы меньше вопросов.
Хотя куда эти вопросы денешь, когда они крутятся в голове…
А то, что сытая жизнь и матрасы на нарах, так к тому недавние зэки уже стали привыкать как к норме. Такое существо человек, что ко всему быстро привыкает – и к плохому, и к хорошему. К хорошему даже быстрее… И хочется ему… Да он и сам не знает, чего хочется… Но чего-то хочется…
* * *
– Нет, так оружие не держат. Расслабь руку, почувствуй волыну, как продолжение руки, – учит, натаскивает «Студента» «Крюк», потому как подписался под него. – Попробуй вслепую от бедра – смотри на мишень и наводи ствол по руке. Не напрягайся, не пытайся попасть, просто смотри на мишень. Вот так.
Выстрел!.. Мимо. Опять мимо. Но ближе, уже ближе к мишени.
– Еще… Еще…
А дальше драка, без снисхождения, без поддавков. Но уже не боится «Студент», не шарахается от кулака, да сам бьёт не жалеючи.
– Молодец! – хвалит «Крюк». – Да про ноги не забывай, не на ринге, здесь любые приёмы хороши, даже самые подлые – не за очки дерёшься, за жизнь! По колену пинай, между ног, в живот, а ты на руках сосредоточился, о них только думаешь! Ноги сильнее и увечья ими причинить можно более серьёзные. Ну!..
Бьёт, пинает «Студент», может быть, не всегда куда надо попадает, ну да это не важно, главное, что не отдёргивает руку, не придерживает удар, не боится противнику кровь пустить, хоть убить его… И не боится удар принять. Дубеет у него кожа, затягиваются коростой кровоподтёки, черствеет душа. Выковывается из него боец, который не думает – надо бить или нет, который – вначале бьёт, потом думает…
* * *
Тишина в приёмной, люди в форме сидят, маются, шеи под воротниками мундиров платочками протирают, на дверь поглядывают, за которой хозяин местный сидит и краем рулит как хочет, потому что даже секретари обкома на него оглядываются. Век бы им тот кабинет не видеть!..
– Проходите.
Заходит майор, аккуратно дверь за собой приоткрыв.
– Разрешите?..
Выходит через пять минут весь в мыле и соплях, багровый, как рак, который к пиву. Крут начальник, особенно когда не в настроении, как сегодня.
Смотрит дежурный офицер на вышедшего с сочувствием.
– Кто следующий?
Встали два капитана в форме МГБ, к двери пошли.
– Стойте! Нельзя! По одному!
– Мы знаем, – кивнули капитаны и зашли. Оба.
И, что удивительно, тихо за дверью и не выбегают капитаны, испуганно таращась. Совсем тихо…
– Что такое? Почему вдвоём?! Вы кто такие, черт побери?..
– Мы… от Лаврентия Павловича.
