И эта улыбка доконала женщину.
– Да… Конечно… Я сделаю, я всё сделаю, всё, что скажете… Извините, прикажете! – И гражданка Феоктистова, попыталась сидя принять стойку смирно.
– К вам приходит корреспонденция для «Особлага». Так?
– Да, конечно… Так точно, – ввернула Анна Петровна оборот, который здесь, в Сибири, звучал повсеместно.
– Так вот. Прежде чем передавать корреспонденцию адресату, вы должны, обязаны, позвонить нам и придержать ее на день-два, чтобы компетентные органы могли ознакомиться с содержимым. Это дело государственной важности, как вы понимаете.
– Конечно! Да! Понимаю!
– Вот и хорошо. Конечно, о нашей просьбе никто не должен знать… Впрочем, вы подписку дали и должны понимать возможные последствия. – Капитан улыбнулся. И отчего-то спросил: – А брат ваш, если мы верно информированы, работает инженером на железной дороге? Впрочем, это не важно. Пока… Был рад с вами познакомиться.
Капитан встал со стула, оценивающе оглядел помещение, удовлетворённо кивнул и вышел. Там, за дверью, на его лице засияла обаятельная улыбка, и был он весь молод и приятен во всех отношениях.
– У вас очень симпатичная начальница, – весело сказал он работницам почты. – Повезло вам с руководством, не то, что мне! – И махнув на прощание рукой, вышел, топая сапогами, на улицу.
А там, за дверью, гражданка Феоктистова, трясущейся рукой наливала воду из графина, и хоть слила уже половину, в стакане воды так и не прибавилось…
* * *
Конверт был двойной, опечатанный двумя сургучными печатями. Почерк незнакомый.
– Вскройте, только аккуратно, – двинул человек в пенсне конверт по столу. – И ко мне его сюда, не читая. Чтобы никто!..
Помощник понятливо кивнул. Есть письма, в которые челядь свой нос совать не должна. Может, это письмо от дамы, а дама не просто дама, а чужая дама, а ее кавалер не просто кавалер, а сосед по кабинету… Правда, на этом письме были сургучные печати…
Печати подогрели, подцепили скальпелем, отделили от бумаги и передали по назначению.
Товарищ Берия осторожно, словно мину в руках держал, открыл конверт, вытащил лист бумаги и… вздрогнул, покрылся бисеринками пота! Потому что почерк был Его! Письмо «Хозяина»!
Лаврентий Павлович пододвинул ближе лампу и стал читать. Читал долго, хотя в письме было лишь несколько строк, была инструкция, где сообщалось, что получатель должен ожидать дальнейших указаний, которые исполнить незамедлительно и буквально, и что никакие иные приказы, исходящие от других лиц, включая министров и членов ЦК, силы не имеют. И еще приписка, что, кроме командира, никто иной ни о характере переписки, ни о том, кто отдаёт приказы, знать не должен. И подпись нетипичная. Две буквы: И.С. – Иосиф Сталин.
Лаврентий Павлович выдохнул, осторожно положил исписанный листок в конверт, а конверт в другой, отодвинул от себя письмо и, тяжко вздохнув, потёр лицо.
Теперь никаких сомнений не осталось – «Хозяин» стаскивает из зон в кучу опытных в драке бойцов, формируя из них отряд, который подчинил лично себе. Минуя МГБ, милицию, армию… И теперь очень, сильнее чем раньше, хочется наведаться в этот лагерь, чтобы узнать больше. Потому что не исключено, что «Хозяин» копает под него и эти бойцы готовятся по его душу. И если теперь не разобраться, то после может быть сильно поздно…
Только как сунуться в вотчину «Хозяина»? Никак не сунуться! Не могут там погоны МГБ светиться!.. Но если изобразить нападение неизвестных на лагерь, кого-то пострелять, кого-то увести… Только какие неизвестные могут решиться напасть на зону, где сотня бывших фронтовиков срок мотает? И зачем? Нет, всё это белыми нитками шито…
А если кипешь внутри лагеря поднять, если они друг с другом сцепятся и часть, например, сбежит? Это более понятно… Но те, кто останутся, им как рты заткнуть?..
Так может быть?.. А почему бы и нет… Почему МГБ, а не, к примеру, милиция, которая по чистой уголовке? Которая третья сторона… В этом случае «Хозяин» ничего сделать не сможет, даже если заподозрит, потому что виновных не будет. Точнее, виновны будут те, кого не в чём заподозрить нельзя, и МГБ останется в стороне. Может, так. По крайней мере, можно начать, а дальше решить, давать ход делу или нет. Лишний козырь, который в любой момент, в колоде не помешает.
Подумать. Еще раз подумать. Как следует подумать! Не против абы кого партия играется, против «Хозяина», который та еще лиса. Который всем лисам – лиса! Но, правда, и рисков особых нет, пока это лишь страховка на случай, если…
Товарищ Берия вызвал помощника.
– Вот что… Организуй жалобы местных на зону. На ту самую.
– Каких местных?
– Любых. Населения – лесников, охотников, продавщиц. Мол, обижают их зэки, воруют всё, что плохо лежит, и всё такое прочее… Или даже так – пусть там кассу ограбят или зарежут кого-нибудь, или изнасилуют. А следы приведут в лагерь. И пусть расследованием займётся местная милиция и тогда…
* * *
В одном забытом богом посёлке случилось ЧП – ночью кто-то постучал в магазин, попросив сторожа открыть, чтобы прикупить спиртного. Такое и раньше случалось, когда кому-нибудь из местных невтерпёж было ждать утра, и сторож отпускал им товар, а утром продавщица вносила деньги в кассу. Все здесь были свои, все друг друга знали и потому не боялись.
– Слышь, Михеич, открой… Надо очень… Ну, сил нету.
– Опять ты, Николай?
– Ну я, я, Михеич. Ну, давай, запускай.
Михеич открыл. Потому что Николай, которого он с пелёнок. Но вместе с Николаем был еще кто-то – какие-то два незнакомых мужика.
– А это кто с тобой? – спросил сторож.
– Да свои это, свои, – заверил Николай, которому точно без глотка жизни не было. – Приятели мои.
– Откель они?
– Тебе не всё одно? При деньгах они. Давай, тащи водку, мы и тебя угостим. Точно?
И приятели согласно закивали.
Михеич прошёл за прилавок, вынес несколько бутылок водки.
Приятели полезли за деньгами. Но достали не деньги, а заточки. И быстро и ловко несколько раз ударили сторожа в грудь, отчего тот захрипел и на губах его запузырилась кровь.
– Вы чего это, чего?! – испуганно зашептал Николай, – Мы так не договаривались.
Прыгнул было к двери, но его перехватили и ткнули заточку в горло. После чего взломали кассу, вытащив из нее оставшуюся с вечера выручку, побросали в мешки водку, сигареты и что-то из продуктов и, тихо притворив дверь, вышли на улицу.
Утром сунувшиеся в магазин покупатели обнаружили два, лежащих в лужах крови, трупа – сторожа Михеича и известного местного пьяницу и баламута Николая. Новость моментально облетела посёлок, и все лишь гадали, кто мог совершить такое зверство…
Прибывший на место преступления участковый опечатал помещение, чтобы там любопытные не топтались, и позвонил в район. А сам осмотрел окрестности. Обнаружил следы, хорошо пропечатавшиеся в дорожной грязи, которые ушли по заброшенной грунтовке в сторону леса. Опросил односельчан. Кто-то вспомнил, что видел под утро три фигуры в зэковских ватниках, которые тащили на себе какие-то мешки. Участковый прошёл по дороге несколько километров и скоро заметил на обочине пустые бутылки из-под водки и вскрытые банки консервов. Похоже, здесь грабители остановились и отпраздновали удачный гоп-стоп. После чего двинулись дальше.
