* * *
Сидит Иосиф Виссарионович Сталин, пасьянс раскладывает. Не из карт, из сподвижников своих, из друзей-приятелей, с которыми от самого начала. Из тех, что живы остались после чисток великих. То одного возьмёт, то другого, то туда положит, то сюда. Одного вправо, другого – влево. А к нему еще парочку. Растасовывает по мастям, по тому, кто с кем раньше служил, с кем дружбу водил.
Этот того еще по Гражданской знает, вместе там шашкой махали, головы казацкие рубя. Немало там самогонки попили да девок попортили, немало побезобразничали. Крепка дружба, которая на шалостях завязана – эти могут вместе против него сойтись.
Или этот… Которого к тем другим положим, которые по мастям сошлись. Одного поля ягодки – кровушка за ними водится…
Тот с Украины, которая как сестра младшая для России. Много кто через нее прошёл, да сдружился друг с другом.
Эти на войне пересекались.
Другие на ответственной работе в Сибири.
Или вот эти трое. Вроде ничего их не связывает, да только верные люди доносят, что встречаются они, разговоры говорят. Интересно, о чем?..
Или эти…
Или тот…
Труден пасьянс, когда не знаешь, какие масти в колоде остались и как они лягут. Растут стопки, ложатся на них «карты». «Валеты» – к «дамам», «дамы» – к «королям», а кое-где и «шестёрки» проскакивают, которые, коли зазеваешься, в «тузы» выскочить могут.
Такая игра – кропотливая, трудная: все «карты» учесть, по достоинству и интересам разложить. Чтобы на контроле держать. Но иначе нельзя, иначе в дураках остаться можно. Причем не в карточных!
* * *
– Имя?
– Михальчук Антон Павлович, двадцать девятого года рождения, статья пятьдесят восьмая, пункт первый. Измена Родине…
– В абвере служил? – нехорошо ухмыляется барбос. – Фрицам сапоги лизал, когда советский народ под руководством товарища Сталина напрягая все силы…
Молчит «абверовец». Привык, не пронять его такими дешёвыми приёмами. Раньше в драку кидался, а теперь согласно кивает – так точно гражданин начальник, лизал, пресмыкался, Родину не за понюх табаку продавал, за что теперь честно искупаю…
– Как здесь оказался?
– Не по своей воле, гражданин начальник – этапировали через больничку.
– Зачем?
– Не знаю. Мое дело маленькое. Сказали, что я болен, что заразный.
– Больной?! Ты на харю свою посмотри, которая больше моей ж… Кончай играть в молчанку. Ты же здесь в командирах ходишь, я знаю.
– Назначили, я тут не при чём…
– Давай следующего!
Крутят командиров, притаскивая по одному так, чтобы они друг друга не видели, спрашивают, орут в самое лицо, статьями грозят, но не бьют совсем, даже в морду кулаком ни разу не ткнули! И странно, что это напрягает зэков больше, чем если бы им пальцы дверями прищемляли.
И рядовых зэков таскают по одному и с ними разговоры говорят. И конечно, помаленьку распутывают это дело, потому что когда сотня человек и каждый по полсловечка, то не трудно сложить из осколков мозаику.
– На кого вы работаете? Кто над вами?
– Известно кто – начальник лагеря.
– Я не про лагерь. Я про тех, кто над ним. Кто вас здесь бегать-прыгать заставлял?
– Не знаю. Нам не говорили. Бегать – бегали, верно, а для чего и кто приказал, про то нам не говорили.
И судя по всему, точно – не говорили, потому что оперативники с разных сторон, с подходцем и напором. Да и нет зэкам резона в несознанку идти – от той молчанки сроки их не уменьшатся, скорее накинет им прокурор по полной за побег. Тем более во всем остальном, вплоть до деталей, их показания сходятся.
И командиры все одинаково, слово в слово рассказывают – про офицера эмгэбэшника, про пакет, про приказ порешить его, про назначение «Полкана» – неинтересно им чужую вину на себя взваливать. И если бы сговорились они, то обязательно прокололись бы на мелочах, потому что невозможно предусмотреть каждый вопрос и ответ на него выучить!
– Как вы стояли, когда пакет вскрывали? Кто где? Покажи.
– Здесь «Полкан», здесь офицер, там, в шаге справа, «Кавторанг»…
И все одинаково показывают.
– А как «Полкан» конверт вскрыл? Что при этом сказал? Как выглядел – реакции какие? Куда посмотрел? Как конверт сжёг, в какой руке его держал?
Одинаково зэки «поют», складно, прямо как хор Пятницкого.
– «Полкан» потом вам имя назвал. Под кем вы ходите…
Пауза. Курит барбос папироску, безразлично в сторону глядя.
– Никого он не называл.
– А вы спрашивали?
– Ну да, спросили.
– Кто спросил, как спросил? Дословно, до буковки! Вспоминай!
– «Крюк» спросил: «Кто он, конечно, не скажешь?» и дальше еще…
Верно, все зэки эту фразу одинаково проговаривают, до словечка. И кто говорил, и как, и что «Полкан» ответил. Кабы врали – разные слова были бы…
– Значит, не знаешь?
– Не знаю.
– А приятели твои, подельники, иное говорят. Ты подумай, зачем тебе червонец сверху, зачем за чужого дядю впрягаться?
С «Полканом» разговор особый, и не оперативники с ним беседуют и даже не командир эмгэбэшного десанта, а какой-то невзрачный штатский в пиджачке и в ботиночках с носочками. Да не просто беседует, а на «вы», что слух зэка бритвой режет.
– Вас ведь Семёном зовут? А по батюшке – Ивановичем? Приятно познакомиться. Фронтовик, разведчик, заслуги, награды… Я ведь ваше дело внимательно просмотрел и вижу – не виновны вы. Оговор это. Ошибка Органов.
Вздрогнул «Полкан». Потому что любого зэка от таких слов в жар кидает.
Листает гражданский дело, морщится, головой качает.
– Недоработочка… И тут за уши притянули… И тут… Безобразие! Что же вы чистосердечное подписали?
– А вы бы не подписали? – тихо отвечает «Полкан».
– По чести дело на пересмотр подавать надо и отпускать вас на все четыре стороны. – Поднял глаза, смотрит внимательно. – Сговоримся – через три недели дома будете. А нет – срок вам идет… за организацию массового побега заключённых из мест лишения свободы.
– Да это не я…
– Знаю, что не вы, вы до такого не додумались бы. Офицер тот, который пакет привёз… Который вы сожгли… Верно? – Смотрит пристально. Всё ему про этого офицера известно. – Хотите расскажу, как дело было, кто где стоял, что каждый говорил, как убивали, кто первый, кто после?.. – И рассказывает, в деталях, как будто при том присутствовал. – Так что в том конверте было? Молчите? Зачем? Хотите организатором всего этого безобразия стать? Вы ведь командир, с вас и спрос!
