Наконец он добрался до цели и опустил свою ношу в одну из маленьких шлюпок. Та, полная раненых, сразу отчалила. На нее тут же напали, и Кэрну пришлось стоять в маленькой раскачивающейся лодке, отбиваясь от квалдиров, пока два орка неистово гребли к кораблю. В какой-то момент таурен снова посмотрел в сторону берега, усыпанного трупами «призраков».
И трупами бравых членов Орды.
Но некоторые «трупы» все еще шевелились. Кэрн прищурился и выпрыгнул из подплывшей к «Скелету Маннорота» лодки.
Он повернул обратно. Таурен то плыл, то брел в сторону берега, к раненым. Он намеревался сделать все возможное, чтобы количество погибших членов Орды не возросло.
Шесть раз он подплывал к кораблю и шесть раз возвращался, неся на руках тех, кто не мог перебраться в безопасное место сам. У воинов Гарроша закончились гранаты, и на берегу кровь смешалась с песком. Жуткая, вязкая смесь хлюпала под копытами Кэрна, когда он бежал. Сквозь звуки битвы он слышал боевой клич Гарроша, поднимавший дух и его воинов, и даже самого Кэрна. Наконец все, кого можно было спасти, оказались в безопасности.
– Гаррош! – прокричал Кэрн. Из полудюжины ран на его теле сочилась кровь, и таурен тяжело дышал, озираясь по сторонам в поисках орка. Тот стоял поодаль, весь в крови, размахивая своими топорами, крича что-то нечленораздельное и кроша врагов на куски. Он был настолько одурманен боем, что совсем не обращал внимания на призывы Кэрна. Таурен поспешил к нему и схватил Гарроша за руку. От неожиданности орк резко обернулся, взметнув топоры в воздух, но вовремя остановился и не нанес удар.
– Нужно отступать! Раненые у нас! Битва теперь идет на корабле! – кричал ему Кэрн, тряся за руку.
Гаррош кивнул.
– Отступаем! – крикнул он, заглушая звуки боя. – Отступаем на корабль! Там мы продолжим бой и перебьем наших врагов на воде!
Те немногие, кто все еще сражался, повернулись и побежали к воде, на ходу запрыгивая в отчаливавшие к «Скелету Маннорота» лодки. Квалдиры стащили одну незадачливую троллиху со шлюпки, вытащили на берег и стали отрывать конечности одну за другой. Кэрн заставил себя не прислушиваться к ее крикам. Изо всех сил он оттолкнул последнюю лодку от берега и запрыгнул в нее.
Несколько огромных человекоподобных существ уже забрались на корабль. Капитан Тула выкрикнула приказ отчаливать, и ее команда торопливо подчинилась. Якорь был поднят, и корабль начал двигаться в открытое море. Судна квалдиров, окутанные холодной липкой мглой, погнались за ними. Теперь, когда все понимали, что дерутся с живым противником, квалдиры уже не казались такими страшными, но все еще оставались по-настоящему опасными. Пока остатки отряда Песни Войны забирались на корабль, экипаж держал оборону, но теперь они могли вернуться к своим постам, уступив сражение воинам. Корабли квалдиров подошли вплотную к их судну – настолько близко, что Кэрн мог разглядеть зловещие ухмылки на лицах кровожадных врагов.
– Не дайте им забраться на борт! – проорал Гаррош. Он разрубил одного противника, перепрыгнул через все еще подергивающееся тело и отсек руки лезущего через борт квалдира. Враг с криком рухнул в ледяную воду. – Тула! Уходим в море! Мы должны оторваться от них!
Экипаж лихорадочно бросился выполнять приказ. Кэрн, Гаррош и остальные сражались, как демоны. Лучники и мушкетеры стреляли по вражескому судну. Несколько лучников подожгли стрелы, целясь в паруса, и когда один из них наконец занялся, раздались радостные крики. Яркие языки оранжевого пламени пронзили холодную серую мглу – огонь распространился, и парус начал потрескивать. «Скелет Маннорота» устремился в открытое море. Кэрн ожидал, что квалдиры попытаются их преследовать, но этого не произошло. Таурен слышал, как твари что-то прокричали друг другу на своем уродливом наречии, и часть их команды поспешила тушить пожиравший корабль огонь, пока остальные столпились на носу, изрыгая проклятия в сторону быстро удалявшегося судна Орды.
Кэрн вдруг почувствовал боль от ран и поморщился. Он позволил себе лечь на дно шлюпки и на минуту прикрыл глаза. Пусть лжепризраки неистовствуют. Сегодня они отняли меньше жизней, чем хотели.
Кэрн устало подумал, что пока достаточно и этого.
Глава третья
– Мне жаль покидать это место, – произнес Гаррош несколько часов спустя, когда они стояли на палубе «Скелета Маннорота».
Кэрн уставился на него.
– Жаль? Я думал, Нордскол символизирует кровопролитие и утраты. Лучшие из лучших сложили там свои головы. Никогда в жизни я не жалел о том, что должен покинуть поле брани.
Гаррош усмехнулся:
– Ты уже давным-давно не был на поле брани… старик.
Кэрн нахмурил брови и выпрямился во весь рост, возвышаясь даже над Гаррошем.
– Для старика моя память, похоже, острее твоей, юнец. Где же мы, по-твоему, были несколько часов назад? Или ты совсем не ценишь жертвы своих воинов? Или ты насмехаешься над полученными всеми нами ранами?
Гаррош буркнул что-то под нос и не ответил, но таурен видел, что для орка совершенный ими прорыв не шел ни в какое сравнение со славной битвой в поле. Возможно, он считал постыдным, что их вообще окружили. Кэрн повидал слишком много, чтобы думать о таких глупостях, но в жилах молодого орка кровь так и кипела. Когда-нибудь Гаррош поймет, что слава заключается не в том, где сражался воин, а в том, как он сражался. И с этой точки зрения Орде было чем похвастаться.
Впрочем, как и Гаррошу – это тоже следовало признать. Его опрометчивая готовность ввязаться в бой оправдала себя. В этот раз. Хотя многие, с кем Кэрн разговаривал, включая явно недолюбливавшего молодого орка Саурфанга, говорили, что это качество Гарроша неоднократно оправдывало себя и раньше. Где же пролегала граница между отвагой и безрассудством? Или между интуицией и жаждой крови? С арктических морей подул холодный, пронизывающий ветер, и Кэрн, несмотря на свою плотную шерсть, вздрогнул от холода. Его тело ныло от ран и усталости. Таурену пришлось признать, что он действительно стал драться намного реже, хотя все еще мог постоять за себя, когда нужно.
– Вопреки всему, Орда одержала победу над ужасным противником в Нордсколе, – проговорил Гаррош, возвращаясь к изначальной теме разговора. – Каждая отданная жизнь была нужна для этой победы. Для чести и славы Орды. Саурфанг потерял родного сына. В его честь и в честь всех павших сложат и будут петь лок’вадноды. Однажды, если будет на то воля предков, и про меня что-нибудь споют. Поэтому мне жаль уходить, Кэрн Кровавое Копыто.
Кэрн кивнул седой головой.
– И все же, я думаю, с твоим лок’ваднодом мы пока повременим, хм?
Сын Грома Адского Крика с готовностью рассмеялся над его попыткой поднять настроение.
– Когда придет смерть, я встречу ее с гордостью. Сражаясь за мой народ, с оружием в руках и боевым кличем на устах.
