– Это что?! – Я потряс пакетом перед лицом Брылева. – Что это такое, а?!
– Печень, – невозмутимо ответил тот, жестом останавливая лысого. – Как было написано в приглашении.
– А почему тогда ничего?! Почему?!
Я завертелся, как собака в попытке поймать собственный хвост. Со стороны, должно быть, выглядело диковато, но поделать я ничего не мог. Что, если Владельцы действительно аннулировали приглашение? Если так, не подвергнется ли той же участи и наша договоренность? Левую щеку пробил мощный тик, на лбу выступила испарина. Я как никто знал, на что они способны…
– Слышь, попустись, чудик, – проскрипел лысый. – Все в лучшем виде сделал. Не проткнул, не поцарапал…
– Вы?! Это сделали вы?!
Я сунул пакет под его крючковатый нос. Верзила отшатнулся, недобро поигрывая желваками. От удара меня спас холодный голос Брылева.
– Не волнуйтесь, Игорь профессионал…
– А, так это же ему приглашение пришло! Точно! Ну, тогда всё в порядке!
Скрывая облегчение за показным раздражением, я швырнул бесполезный пакет в мойку. Идиоты! Долбаные любители! Впрочем, вслух им этого я сказать не отважился. Осененный догадкой, Брылев побагровел. В ярости треснул кулаком по навесному шкафчику, проломив фанерную дверцу.
– Сука! – рявкнул он.
– Че не так, шеф? – нахмурился Игорь.
– Все не так! – Брылев отклеился от подоконника, ожесточенно потер щетину, ставшую с нашей последней встречи еще гуще. Озлобленно пнул свисающую ногу мертвеца, словно тот был виновен в его ошибке. – Это должен был сделать я! Сам! Зассссада, мать твою!
Он сделал резкий выпад всем телом, впечатывая локоть в холодильник. Постоял, раздувая ноздри, скрипя зубами. Краснота гнева сходила с породистого лица, уступая место решительной бледности.
– Хоть по соседям иди, сука…
– Так, может, это…
Игорь максимально незаметно указал на меня глазами. Но я заметил. От протяжного взгляда, которым одарил меня Брылев, колени превратились в студень. Он и в самом деле рассматривал такую возможность. Когда он мотнул головой, я громко выдохнул. Даже не заметил, как задержал дыхание. Уже не в первый раз я пожалел, что ввязался в это дело. И все же, все же продолжать меня заставлял не страх. Большеглазая девочка-подросток и взгляд, которым смотрел на нее отец, – вот что не давало мне отступить. Семья – это святое. Даже для того, у кого нормальной семьи никогда не было.
– Нельзя… Без Родиона все это не имеет смысла. – Брылев начал протискиваться к выходу. На холодильнике осталась серьезная вмятина. – Пусти-ка… Надо кое-что обмозговать. Сделаю пару звонков.
Прикладывая телефон к уху, Брылев выскочил в прихожую. Игорь встал в дверном проеме, оперся о косяк. В распахнутой куртке хорошо просматривалась наплечная кобура.
– Ты псих, пацан. – Игорь покачал головой. – У меня от тебя мурэээээ…
Глаза его комично разошлись в разные стороны. Игоря повело в одну, в другую сторону, швырнуло на колени. За его спиной выросла поджарая фигура Брылева. Полы пальто взметнулись бежевыми крыльями. С чавкающим звуком боёк молотка покинул лысый череп. Брылев размахнулся и ударил еще раз, наверняка опрокидывая помощника на пол. Тяжело сложился, опускаясь на колени.
– Вот так. Вот так. Вот так, – шептал он, под каждое «так» нанося удар.
Остановился, лишь когда Игорь перестал сучить ногами. На восьмом или девятом «таке». Окровавленный, страшный, Брылев поднялся и прошел в ванную. Лилась вода, он громко фыркал и отплевывался. Я покачивался в прострации, думая о том, что блевать мне, к сожалению, больше нечем. Приоткрытый рот мертвеца на столе казался выражением немого удивления: «Не, ты видел, братан?! Ты видел, а?!»
Из ванной вышел Брылев, свежий, точно после спа-курорта. Не брезгуя ничуть, вытер мокрое лицо сероватым полотенцем. В него же завернул отмытый молоток, убрал во внутренний карман.
– Ух, бодрит!
Он тряхнул головой, по-собачьи разбрасывая брызги. У меня, должно быть, отъехала челюсть. Мне казалось, он должен быть в ужасе от содеянного, переживать чудовищные душевные муки, черт, да хотя бы дрожать! Вместо этого, мазнув взглядом по моему потрясенному лицу, Брылев лишь пожал плечами:
– В девяностые и не такое бывало… Ну чего смотришь? Нож подай…
ТОГДА…
На вечер в стиле «рок-н-ролл» Верховный Магистр нарядился Элвисом. Ну еще бы! Белый сверкающий камзол и брюки клеш, лихо закрученный кок, полицейские очки на пластиковой переносице. И как они только держатся?
– Клей, – коротко сказал Верховный Магистр. – Не волнуйтесь, Родион. Мы не умеем читать мысли. Это было бы слишком скучно.
– Тогда как?
– Поживете с моё, научитесь читать мимику, взгляды, эмоции. Тогда чужие мысли перестанут казаться вам тайной за семью печатями. Кстати, о семье. Вы поразмыслили о третьем желании?
Я промолчал. Вот ведь мразь. Так глупо, но так своевременно поддел. Может, старый упырь врет про чтение мыслей? Я как раз думал о матери. О сигаретных ожогах в местах, скрытых одеждой. О трех зубах, выбитых брошенной пепельницей. Молочных, по счастью. О разорванном ударом палки ухе. Я до сих пор плохо слышу левым. Семья… откуда мне знать, что это такое?
– Владельцы переживают, Родион. Мы привыкли рассчитываться полностью. Год на исходе, а вы по-прежнему ничего не придумали. Вы не желаете никаких материальных благ? Не хотите прекрасных женщин? Вам не нужны разгадки величайших тайн Вселенной? При хорошей фантазии Дар открывает большие возможности.
– Что тут сказать? С женщинами у меня не складывается. Запросы у меня скромные. Я не успеваю тратить деньги, что вы мне платите. Что же до тайн…
Я покосился на Верховного Магистра: живот, туго натянувший камзол, колыхался, словно и впрямь был набит тухлыми внутренностями. Стоило принюхаться, и из-под дорогого парфюма несло погребом, прелыми листьями, дохлыми мышами. На сцене девушка, одетая лишь в узкие ремни, развлекала гостей, дрессируя огромного трехголового пса. После каждого успешного трюка она гладила его тяжелые отвисшие яйца.
– Само существование вашего ресторана многое объясняет.
– Вы все-таки любопытный экземпляр. Не уникальный, но крайне редкий. С вами не скучно работать.
Загнутый красный ноготь поправил очки. В который раз я упустил из виду яркую деталь образа Верховного Магистра? Устал считать.
– Не затягивайте, Родион. Год на исходе.
– Я успею. В крайнем случае, попрошу у вас собаку.
На сцене девушка встала на четвереньки, отклячив упругий зад. Цербер с готовностью взгромоздился сверху, ритмично задвигал тазом. Гости клуба аплодировали и восторженно визжали. Я скривился.
– Или котенка. Да, лучше котенка.
СЕЙЧАС…
Послание Брылеву принес ворон с тремя ногами. Срыгнул на капот его «лексуса» белую мышь, хриплым карканьем велел съесть и улетел, хлопая широкими крыльями. Брылев, памятуя мои инструкции, колебался недолго. Ну, он так сказал, и кто я такой, чтобы сомневаться? Мышиный трупик, растворяясь в желудочном соке, поведал Брылеву про способ оплаты. Во снах логика принимает удивительные формы. Во снах, насланных Владельцами, логики нет вообще.
