Мне послышалось, что она сказала: «Зейн».
Я лежал в изнеможении, тяжело переводя дух. Попробовал дышать ртом, чтобы не сопеть, но звук не пропал. Сопел кто-то другой, в дальнем конце комнаты. Я провалился в глубокий сон без сновидений.
Потом открыл глаза и резко сел. Сквозь шторы сочился тусклый дневной свет. Комната кружилась. Опыт подсказывал, что раз она кружится по часовой стрелке, значит скоро станет лучше. Я повернулся на бок. Кровать была пуста. Кэтрин ушла. От подушек веяло ее ароматом. Я нетвердо встал на ноги и вышел из комнаты. В доме слышался какой-то шум, но ни в коридоре, ни на лестнице никого не было. В пустом холле раздался приглушенный голос из-за двери:
– Шелдон Уайт?
В девичьем голосе сквозило что-то знакомое.
Страх.
Можно было заглянуть на голоса, но я не придал значения сексу на одну ночь. Тогда не придал. Открыл входную дверь, радуясь, что никого не встретил, и шагнул в ноябрь.
Щурясь на свету, я заметил на крыльце какое-то пятно, похожее на птичий помет. Черное с белым. Еще влажное. Я переступил через него.
15
– Ну и видок у тебя, – сказал Паррс, указывая мне на стул.
Было утро понедельника. Кроме ярко выраженного шотландского акцента, Паррс ничем не привлекал к себе внимания. Этакий незаметный человек в сером. Волосы Паррса преждевременно поседели, а цвет одежды поблек, когда его повысили до суперинтенданта. Его внешность словно бы намекала на глубокую внутреннюю жизнь. Мы сидели в дешевой забегаловке за Оксфорд-роуд. В управление мне ходу не было.
Я подвинул к нему газету на столе.
Паррс раскрыл ее посередине и принялся читать.
Тянулись минуты, а он все сидел и хмуро читал мой рапорт.
Сильно сокращенное изложение событий.
Никаких упоминаний ни о принятых наркотиках, ни о сексе. Ничего конкретного о состоянии Изабель. Наверное, мне хотелось ее как-то защитить. Если честно, я и сам не знал, почему утаил эту информацию. Наверное, не доверял суперинтенданту Паррсу. И министру Дэвиду Росситеру.
Напряжение пятничной вечеринки не отпускало меня до самого понедельника. Гудение ламп дневного света и шум кухонной вытяжки звучали гулом синтезаторов. Паррс закончил читать и посмотрел на меня поверх газеты. Я поймал себя на том, что вот уже несколько минут стучу ботинком по ножке стула. Вжав указательный палец в страницу, Паррс перечитал что-то в отчете.
– Ну и как тебе Карвер? – недовольно спросил он, будто повторял вопрос уже не в первый раз.
– Колоритный тип. У него точно есть свои люди в полиции. Очень внимательно слушал мой рассказ про секретную операцию.
– Поведется?
– Если его человек несколько раз увидит, как Райт, Редгрейв и Тиллман выходят из управления, то да.
– Кто живет в Фэйрвью?
Я оглянулся на дверь. Мы были единственными посетителями.
– Карвер и Зажим, – ответил я. – Из девушек, похоже, Кэтрин, Сара Джейн и Изабель. Бармен – нет.
– И что там было в пятницу?
– Да все то же самое. Ничего ужасного, но в воздухе витало что-то нехорошее. Какой-то гадкий общий настрой.
– Наверное, из-за того, что в прессе вспомнили про исчезновение бывшей подружки босса. – Паррс довольно улыбнулся. – Удалось выжать из Карвера что-нибудь про Джоанну Гринлоу?
– Думаю, мы задели его за живое. Он рассердился.
– И?..
– Отреагировал не так, как ожидалось. Сказал, что объявление не читал, но рад, что пошла какая-то движуха. Что Джоанну нельзя забывать.
– И что ты об этом думаешь?
– Говорил вроде искренне, но он все время играет на публику.
– Как по-твоему, ему что-нибудь известно?
– Нет, – ответил я, подозревая, что суперинтендант что-то скрывает. – Говорит, иногда ему кажется, что она вернется в Фэйрвью. Что все десять лет ничего о ней не слышал. Так что да, за живое его задело, но… – Я замялся.
– Думаешь, есть еще что-то?
– Может быть, Карверу всегда обо всем докладывают. По-моему, я привлек к себе внимание, потому что все держатся настороже.
Паррс хмыкнул.
– А еще упомянули некоего Шелдона Уайта и…
Он уставился на меня:
– Кто упомянул?
– Кто-то из девчонок в Фэйрвью.
Паррс закрыл газету с моим рапортом. Потом заговорил, понизив голос:
– Шелдон Уайт – призрак из прошлого, сынок. Некогда главарь бернсайдеров. Только что вышел после семилетней отсидки.
– Понятно.
Его глаза сверкнули.
– Проходил подозреваемым по делу Джоанны Гринлоу. – Паррс фыркнул. – Зашевелились, значит, раз заговорили о Шелдоне Уайте.
– А почему меня о нем не предупредили?
Он словно бы забыл обо мне.
– Ты должен заниматься только Карвером.
– И как мне втереться к нему в доверие, если я не обладаю полной информацией?
Он сердито зыркнул на меня:
– А как хочешь. Иначе я с тобой сделаю все, что захочу. Если ты вдруг передумал, загребу вместе со всей шайкой. – Он снова развернул газету, глянул на рапорт. – Изабель Росситер. Рассказывай подробнее.
Я снова придержал непослушный ботинок.
– Проблемный подросток, не хуже, чем другие семнадцатилетние.
– Семнадцатилетние. – Паррс потер физиономию. – Что она там делает?
– Карвер окружает себя юными девушками. Наверное, со временем она станет курьером, будет собирать деньги в барах, как остальные. Выглядит подходяще.
– Внешность обманчива, сынок. Психически уравновешенна?
– Уравновешеннее, чем я в ее возрасте.
– Сравнение с тобой не вселяет в меня уверенности.
– Я видел шрам у нее на шее. Что бы там ни случилось, это был не просто крик о помощи.
Паррс равнодушно хмыкнул:
– Когда ты снова туда пойдешь?
Он жаждал сведений. Готов был немедленно отвезти меня в Фэйрвью.
– Карвер пригласил меня на следующую вечеринку.
– Вот как. – Паррс улыбнулся. – Дружба по пятницам, значит.
Когда он улыбался, морщины у глаз собирались акульими жабрами.
– Тогда и узнаем, что его человек выяснил про секретную операцию.
Паррс кивнул, потом многозначительно посмотрел на меня:
– Ты, главное, не увлекайся Изабель Росситер. Пусть мадам суперинтендантша тычет своими сиськами куда пожелает, но я не допущу, чтобы мое расследование сорвалось из-за какой-то шлюшки. Твое дело – Франшиза.
