Я прошел в ту кабинку, с посещения которой начался мой вечер, встал на унитаз, сорвал плафон с потолка. На пол посыпались куски штукатурки и свертки с наркотой. Я надрывал пластиковые пакеты, высыпал содержимое в унитаз и спускал воду до тех пор, пока на поверхности не осталось лишь несколько таблеток. Я нажал на смыв еще разок и вышел из кабинки.
Дверь туалета распахнулась. Я медленно повернулся, точно зная, кто вошел. Свет ламп колыхался призрачным шлейфом. Бармен решительно прошагал мимо кабинок и впечатал меня в стену. Ключицу прошила боль.
Бармен охватил ладонью мой подбородок так, что пальцы впились в горло.
– Она моя, – прошипел он, глядя мне в глаза.
В глазах помутилось. Он стоял совсем близко. Его дыхание пахло водкой. Он отвесил мне пощечину, потом еще одну и снова занес руку.
Я кивнул. Он отпустил меня. Потом полюбовался на себя в зеркало, картинно замахнулся. Я невольно поморщился. Он захохотал и, довольный своим отражением, зловеще прошествовал к выходу. Мол, если вдруг что, то может и убить. Как только он взялся за дверную ручку, я сказал:
– Глен.
Он резко обернулся, услышав свое настоящее имя.
– Что за фигня?
Дверь захлопнулась.
– Глен.
– Как ты меня назвал? – Он уставился на меня. – Как ты меня назвал, скотина?
– Твоим настоящим именем. Глен Смитсон.
Он в два шага подскочил ко мне и впечатал в стену.
Из легких вышибло воздух.
– Я – Нил. – Он ткнул мне под нос бейджик. – Запомни и не путай.
– Ошибочка вышла, – сказал я. – Решил, что ты – тот самый тип, про которого в газетах писали…
От удара кулаком в грудь я чуть не вырубился. Сполз по стене. Лампы в туалете замигали. Я корчился на полу, отчаянно пытаясь вдохнуть. Смитсон угрожающе засопел, потом присел на корточки и очень убедительно пообещал, что убьет, если еще раз увидит.
Я ему поверил.
– Вали отсюда, – повторил он, пинком отправив меня к выходу.
Держась за дверь, я кое-как поднялся на ноги. В мерцающем свете ламп Смитсон напоминал какого-то потустороннего монстра. Обливаясь потом, я скользнул за дверь.
Огромный зал с непривычно ярким освещением был пуст. Весь дрожа, я схватил первый попавшийся стул и поволок к туалету. Смитсон причесывался перед зеркалом.
– Чего тебе? – рявкнул он.
– Тут лампочка перегорела.
Он злобно смотрел на меня, пока до него не дошел смысл моих слов. Он медленно повернулся в сторону кабинки, над которой был тайник с наркотой. Распахнул дверцу. Задрал голову и увидел вывороченный плафон. Застыл с отвисшей челюстью.
Жаль, что я не видел его лица, когда он нашел все остальное. Пустые пакеты. Белую пыль вокруг унитаза. Таблетки среди ссак и говна. Он хорошо знал, как поступает Зейн Карвер с теми, по чьей вине пропадает товар.
Как только дверь туалета захлопнулась, я подпер стулом ручку. Смитсон попытался высадить дверь плечом. Мерные глухие удары разносились по огромному пустому залу, гулким эхом отдавались под сводами, будто стук сердца громадного чудовища, которое нас проглотило. Я вышел через пожарный выход. Холодный ноябрьский ветер тут же выстудил кожу, влажную от пота и пива.
Изабель уныло стояла под уличным фонарем. При виде меня она не поверила своим глазам. Я улыбнулся. Неверно истолковав мои намерения, она попятилась и угодила в выбоину на тротуаре.
3
– Чё слуши… случилось? – спросила она, с трудом выговаривая слова.
Я схватил ее за руку и поволок к стоянке такси.
– Чё ты сделал?
Изабель шаркала туфлями по тротуару, а у стоянки стала вырываться. Я разжал пальцы. Она осела на землю. Хорошо, что она не пошла домой с барменом. Я снова подхватил ее на руки, такую невесомую, усадил на заднее сиденье такси, сел рядом. Она отключилась.
– А ты парень не промах! – подмигнул мне таксист в зеркало.
После увиденного в баре я решил отвезти Изабель к родителям. Плевать мне на Росситера и его пожелания. Я начал искать в ее сумочке удостоверение личности или хоть что-то, где был бы указан домашний адрес отца. Мы как раз ехали в сторону его избирательного округа. Я рассеянно смотрел на Изабель. Иногда она шевелилась во сне, и тогда происходило невероятное: она снова превращалась в девочку с фотографии.
Ее телефон не был запаролен. Я зашел в папку с исходящими сообщениями. И сразу наткнулся на то самое, отправленное на мой номер. «Зейн знает».
Она дважды говорила мне, что меня не пустили бы в Фэйрвью, если бы не знали, кто я такой. Интересно, насколько далеко все зашло. Может быть, это сообщение – шутка, предупреждение или изощренная попытка Карвера манипулировать мной. Он как-то раздобыл мой номер? Дал его Изабель? Сам отправил сообщение с ее телефона? Я просмотрел папку с фотографиями – в основном вечеринки Франшизы. Несколько голосовых сообщений. Изабель пошевелилась, и я сунул телефон в сумку.
И похолодел, обнаружив там деньги.
Пересчитать их сразу я не мог, потому что таксист пялился на Изабель в зеркало заднего вида. Минут через десять мы застряли в пробке, и он повернул зеркало так, чтобы заглядывать ей под юбку. Как только пробка рассосалась, я по-быстрому просмотрел банкноты. Сотни фунтов, стопки десяток и двадцаток, перетянутые красными резинками. Изабель получила деньги за товар, когда выходила с барменом.
Я посмотрел в окно. Мимо проносились яркие неоновые огни, обещая все на свете. В стекле отражалась спящая Изабель.
– Притормози-ка, – попросил я водителя.
Он мигнул фарами и съехал к обочине.
– А теперь разворачиваемся.
4
В Фэйрвью мы приехали после полуночи. На улице было тихо. Протянув таксисту купюру, я заметил, что его засаленные джинсы оттопыривает солидный стояк. Таксист сосредоточенно рылся в кошельке и украдкой потирал пах.
– Сдачи нет, – заявил он.
Я кивнул и выволок Изабель из машины.
– Подожди минутку.
Он посмотрел на девушку, привалившуюся мне к плечу, и снова подмигнул:
– Заметано, приятель.
Я накинул на Изабель свою куртку, приобнял за плечи и повернулся к дому. Ночь казалась бесконечной. Ближайший фонарь перегорел, но даже в непроглядной темноте я чувствовал, что за нами наблюдают.
В дальнем конце подъездной дорожки тускло светили два сигаретных огонька. Я не хотел провожать Изабель до дверей, чтобы не злить Карвера, но, подойдя к дому поближе, внезапно передумал. Одну из сигарет отшвырнули и затушили под ногой. Курильщик стал совершенно невидимым.
За спиной завелся мотор. Я обернулся. Такси медленно проехало вперед, остановилось чуть поодаль. Габаритные огни осветили девушку, сидевшую на обочине. Водитель сказал что-то в раскрытое окно. Девушка вскинула голову, рассмеялась, встала и подошла к машине. Обменялась с водителем парой фраз, села на пассажирское сиденье. Мотор снова заурчал. Такси исчезло за углом, увозя с собой свет.
