Она нерешительно отступила от двери, позвала мать.
Пригласила меня войти.
Я переступил порог и закрыл за собой дверь.
Час спустя я брел обратно к машине. Медленно и тяжело. Горло сдавил ком, будто огромная опухоль.
Я сел в машину и захлопнул дверцу.
– Все нормально? – спросил Клоп, окинув меня взглядом.
– В Битхэм-Тауэр, – сказал я.
Он кивнул и завел мотор.
Я приложил руку к груди, ощутил биение сердца, прямоугольник телефона Изабель. Ощупал карман, нашел то, что искал. Четкий кружок обручального кольца.
9
Детектив Алан Керник сделал карьеру в полиции. Начинал патрульным, переходил из одного подразделения в другое. Отдел по расследованию особо тяжких преступлений. Убойный отдел. Отдел по борьбе с проституцией и наркоманией. Потом осел в группе личной охраны при Особом отделе, именуемом сейчас Антитеррористической службой. Его обязанности включали в себя элементы охранной и полицейской деятельности. Сотрудники этого отдела не имеют отношения к Управлению уголовного розыска, но их именуют детективами. Мало кто возражает.
Наверняка коллеги его уважали. Прекрасный сотрудник, умный и напористый. По долгу службы он знакомился с высокопоставленными лицами, с членами парламента, с министрами, с их семьями и окружением.
В том числе с Дэвидом Росситером.
Именно его связь с Керником интересовала меня больше всего. Для того чтобы ее расследовать, необходимо было попасть в пентхаус Росситера на сорок пятом этаже.
Детектив Керник быстрым шагом направлялся к «БМВ», сияющему черной краской и хромом. На этой машине месяц назад Керник подобрал меня на улице и привез в Битхэм-Тауэр.
Сейчас его ждал неприятный сюрприз.
Керник нажал кнопку на автомобильном ключе, открыл водительскую дверцу. Удовлетворенно выдохнул и сел за руль. Я резко занес руки у него над головой и накинул ему на шею бечевку.
Потянул на себя.
Он дернулся всем телом. Попытался высвободиться, в панике замолотил по приборной панели.
– Прекрати. – Я слегка ослабил бечевку.
Он обеими руками вцепился в нее, стараясь просунуть пальцы под петлю.
– Прекрати, – повторил я. – Руки на руль.
Он убрал руки. Поднял их вверх.
– На руль.
Обе руки крепко сжали руль.
Я чуть ослабил хватку. Дал ему вдохнуть.
– Че-чего ты хочешь? – запинаясь, пролепетал он.
– Встретиться с Дэвидом Росситером.
– Уэйтс? – Он тяжело задышал. – Хрен тебе…
Я откинулся на сиденье, натянул веревку потуже, сосчитал до пяти.
Он снова схватился за шею, потом умоляюще замахал руками. Стоп.
Я ослабил бечевку.
– В следующий раз добавлю еще пять секунд. И так далее.
– Да пошел… – Я натянул бечевку и сосчитал до десяти.
Из его горла вырвался отчаянный хрип. Керник обмяк. Я ослабил бечевку, и он зашелся в приступе кашля. Я дал ему время прийти в себя.
– Мне нужно встретиться с Дэвидом Росситером, – повторил я.
– Я же не могу…
– Подыши, Алан. – Я откинулся на сиденье, натянул бечевку.
Секунд через пять он начал задыхаться и судорожно хватать ртом воздух. Мол, хватит.
Я сосчитал до пятнадцати. Ослабил бечевку. Керник грузно обвис. Потом глубоко вдохнул, раз, другой. Его затошнило. Запахло блевотиной. Я еще чуть ослабил бечевку, чтобы он не захлебнулся рвотными массами.
– Мне нужно встретиться с Дэвидом Росситером, – повторил я и негромко добавил: – В следующий раз будет двадцать секунд, Алан.
Он молчал.
Тянул время. Хотел отдышаться. Лихорадочно соображал, что делать. Вариантов у него не было. Не осталось сил сопротивляться. А если бы он и вырвался, я бы его удержал. Он прокашлялся. Наверное, было больно говорить.
– Хорошо, – наконец сказал он и с минуту переводил дух. – Давай обсудим…
Я откинулся назад, натянул бечевку. Сосчитал до двадцати.
Он отчаянно заколотил по приборной доске, по боковому стеклу. Обеими руками нажал кнопку клаксона на руле.
Отлично.
До него наконец-то дошло, как поднять тревогу. Оглушительный звук разнесся по огромной подземной стоянке. Очевидно, Керник осознал всю безвыходность своего положения.
Сколько веревочке ни виться…
Я изо всех сил натянул бечевку. Она глубоко врезалась ему в шею. Его руки упали с руля, из горла вырвался жуткий булькающий хрип.
Керник обмяк на сиденье. Я закончил счет и ослабил бечевку. Керник снова зашелся безудержным кашлем, задрожал всем телом. Беззвучно зарыдал.
– Мне нужно встретиться с Дэвидом Росситером.
Он ничего не сказал. Прерывисто всхлипнул. Едва заметно кивнул. Руки у него тряслись. Салон пропах мочой, блевотиной и страхом. Самое оно.
10
Входить в башню через вестибюль не хотелось, поэтому с парковки мы поднялись по темной служебной лестнице на четвертый этаж и подошли к лифту. Я взял у Керника магнитную карту. Он еле плелся за мной, тяжело переводя дух. В глазах стояли слезы.
– Вылетишь с работы, – прохрипел он.
– С какой именно?
Он не ответил.
– Слушай, не хочешь – не поднимайся. Хотя тебе будет интересно выслушать мой рассказ.
– О чем?
– О ком. Об Изабель.
– Ее же только что похоронили. Поимей совесть!
– Зейн Карвер, – произнес я.
Керник удивленно наморщил лоб.
– У меня проблемы. Я смываюсь. Если все повесить на Карвера, все вздохнут спокойно. Но сначала мне нужно встретиться с Росситером. Объяснить, что я выхожу из игры.
Он злобно посмотрел на меня:
– Ну так попросил бы…
– Ты бы не согласился. Если через час у тебя останутся ко мне претензии, поступай как хочешь. Мне терять нечего.
Я вызвал лифт. Мы молча ждали, когда он приедет.
В лифте было пусто. Мы вошли. Я нажал кнопку сорок пятого этажа. Керник привалился к поручню и глядел на меня. Расширенные зрачки почти полностью скрывали радужку, из-за чего глаза казались черными, настороженными. Я смотрел на его отражение в зеркальной панели и в полированной стали. Лифт поднимался целую вечность.
Наконец кабина остановилась на сорок пятом этаже.
– Вперед, – сказал я.
Керник вышел из лифта, двинулся по коридору. Стукнул в дверь квартиры по соседству с пентхаусом, пытаясь поднять тревогу.
