Я кивнула. Да, он выразился предельно ясно. Не оставил ни шанса на сочувствие или хотя бы понимание. Но чего еще я могла ожидать от Эргена?
Голова кружилась все сильнее. Странно, неужели я так испугалась? Но нет же. Я ведь уже продумала свои действия и решила, что придется потерпеть, а бежать сломя голову в неизвестность не стоит. Но меня трясло. В голове болезненно пульсировала кровь, все тело ломило, а перед глазами поплыли цветные пятна.
Я хотела еще что-то сказать Эргену, может, пообещать, что больше не попытаюсь бежать, но не смогла. Язык не слушался, руки и ноги стали ватными. Проваливаясь в бессознательное состояние, я услышала далекий крик Эргена:
— Черт бы тебя побрал, идиотка! Нашла время болеть!
* * *
Потом все слилось в непрерывный поток смутных образов. Я летела над землей. Или меня кто-то нес. Какие-то мужчины разговаривали, но я не разбирала слов. Потом воцарилась тишина, и я растворилась в забытье.
Иногда я просыпалась, и это было настолько странно, что казалось не явью, а сном. Ласковые руки, что гладили по щекам и лбу, прохладные и нежные могли бы принадлежать маме. Смешно, у мамы они никогда не были такими жёсткими. Наверное, это был мужчина. Мой мужчина, ведь другой ни за что не стал бы терять время, вытаскивая меня из того кошмара, в котором находилось моё сознание.
Но стоило открыть глаза, и я закрывала их снова. Свет делал так больно, что хотелось вернуться в ту тьму. Там, в отличие от реальности, был кто-то, кто заботился обо мне, и слабость не была пороком.
— Как она?
— Становится хуже. Я пропишу ей сильнейшие антибиотики, но рекомендую нанять ещё одну сиделку, вам самим не справиться. И да, боюсь, что следующие два дня будут критическими.
О чем он? Этот голос мне не нравится, но вот первый… В нем столько тревоги и заботы, вины… Нет, зачем? Не нужно себя винить. Это Райан Штейн виноват! Из-за него я оказалась наедине со своими кошмарами.
Меня кормили с ложечки, и я была словно кукла. Драконица, не способная держать ложку в руках! Расскажи кому, и не поверят! Раса, которая славится своей регенерацией… И я, у которой сил меньше, чем у новорождённого котёнка.
Я продолжала бредить, снова засыпала, сама понимала, что шепчу себе под нос глупости, которые, наверное, если бы была здорова, точно бы не произнесла. Бессвязные фразы, куски мыслей, которые хоть как-то отвлекали от мерзкой физической боли. Иногда становилось настолько невыносимо, что я ударялась о что-то у изголовья, ноги иногда врезались в стену, к которой была пододвинута моя кровать. С каждым днём, кажется, становилось только хуже и только самые разнообразные мысли могли помочь мне выпутаться из удушающего кокона боли, которая разрывала меня на тысячи мелких кусочков.
В один из таких дней (хотя я уже не знала, сколько пролежала так, уничтоженная болезнью, о которой сама представления не имела) я наконец-то смогла проснуться. В глаза сразу стал бить слишком яркий свет, и я резко подняла руку, чтобы закрыться. Вернее, как «резко»… Моя скорость больше напоминала скорость улитки, к тому же, как только я сделала это движение, в районе плеча что-то недовольно хрустнуло, а я скривилась от ощущений: импульс пронзил всё тело, глаза зажмурились и раскрылись снова только когда кто-то предусмотрительно выключил свет сверху и зажёг лампу рядом со мной. Она была не настолько яркой, но в её свечении я вполне могла рассмотреть хотя бы часть комнаты, в которой оказалась.
— Марго, что же вы делаете! Дорогая, будьте осторожнее!
Чей-то голос, судя по всему, принадлежал женщине. Несмотря на утихающую боль, я пыталась воскресить в памяти образ его хозяйки, но воспоминания не слушались, только путались.
Когда попыталась повернуться, то поняла, что шея болит не так сильно, но от этого лучше не становилось, потому что пальцы всё равно двигались с трудом.
— Кто вы? — подумалось, что сейчас мне такое простительно. Я попыталась рассмотреть женщину, хотя это представлялось с трудом. Она улыбалась мне, хотя я её и не знала. Первое, что бросалось в глаза — это белоснежные зубы, которые, скорее всего, водились у неё в количестве всех тридцати двух своих и высокая причёска из длинных тёмно-рыжих волос, в которых уже играли тонкие прядки седых волос.
— Меня зовут Стелла, я — ваша сиделка.
Посмотрела на неё ещё раз и только сейчас, спустя несколько секунд после рассматривания смогла заметить клыки. Чёрт возьми, она была оборотнем! Ещё один. Может, я попала в их клан и меня уже… Даже думать не хотелось о том, что появилось в мыслях.
— Вы — оборотень, — прищурила глаза, понимая, что сейчас только боль во всём теле заставляет меня выглядеть совершенно спокойной и на улыбку сумасшедшей, которую до такого состояния довели оборотни, у меня просто не хватает сил.
— Разве это плохо? — да, действительно, ничего плохого. Я всего лишь оказалась в логове самых сильных существ нашего мира, которые при желании могут воспользоваться мной в самых разных целях.
— Где я и что со мной? — задавала вопросы, но не надеялась, что кто-то будет говорить со мной по делу и без тайн.
— Вы находитесь в квартире мистера Штейна.
— Квартире? — мысленно усмехнулась. Да уж. Сильный оборотень, альфа стаи, а живёт в квартире, и, судя по тому, как мало здесь уюта, точно съемной. Мой будущий жених просто растёт в моих глазах, с каждым моментом всё выше и выше!
— Он недавно приобрёл дом, но на данный момент там полным ходом идёт ремонт. Мистер Штейн ненавидит, когда жильё создано не по его требованиям.
— Зато обожает брать силой жильё чужое, — вспомнилось то, как они нападали на город и брали территорию силой, без переговоров. Но вслух этого я, конечно, не сказала.
— Он сказал, что осталось совсем немного, и вы переедете в его дом! О, Марго, если бы вы видели, какой он красивый… Честно говоря, я вам немного даже завидую. Жить в таком потрясающем месте, за городом, буквально на природе! А сколько там всего… Для своей жены мистер Штейн даже предусмотрел целую гардеробную комнату! Да о таком доме можно только мечтать!
"То чувство, когда ты оборотень, но душа у тебя от феи", — прокомментировала мысленно, а сама продолжила допрос:
— Это всё, конечно, безумно мило, но мне бы всё-таки хотелось знать, что со мной.
— Врач сказал, что у вас переохлаждение организма.
Я ахнула. Впервые за весь разговор на моём лице появились хотя бы какие-то эмоции, потому что я точно знала, что переохлаждение значит для меня. У каждого дракона было то, что мы называли драконьим огнём. Это — сама сущность такого создания, то, что помогает ему быть драконом. Из-за этого огня они никогда не замерзают. Они, не я. Я была «бракованной», совсем не такой, как они. Несмотря на это, драконий огонь у меня был, достался от папочки. И всё именно из-за него. Иногда он молчал, никак не показывал, что он у меня вообще есть, но иногда давал о себе знать самыми отвратительными способами. В лесу же, когда убегала от Райана, скорее всего, я так надавила на огонь, что тот вовсе закрылся и я на время стала человеком. А для человека переохлаждение может быть смертельным.
