Я до сих пор живо помнила тот случай двухнедельной давности. Именно тогда мы впервые услышали о диких. Они напали.
Я помнила, как дядюшки и кузены, в особняке которых ютилась я, дальняя родственница, вскакивали среди ночи и вылетали на улицу, взмывая в небо уже в облике драконов. Помнила ужас, с которым их жены обсуждали, что произошло. Как плакали женщины, не зная, чего ожидать. Как мужчины нашего клана потом возвращались с ужасающими ранами, и многим пришлось провести немало времени в больнице, потому что естественная регенерация не справлялась…
Потом оказалось, что в ту ночь на Драген напали дикие оборотни. И что местные, цивилизованные оборотни не могли ничего им противопоставить.
Дикие до сих пор бродили где-то рядом, и даже многие мужчины из нашего клана боялись с ними связываться. Не говоря о женщинах.
Не знаю, почему я это вспомнила. Наверное, потому, что это было и правда удивительно — чтобы кузен Эрген с такой занятостью и с полной головой хлопот из-за диких вдруг вспомнил обо мне. Зачем?
Еще не ожидая ничего плохого, я вошла в его кабинет.
— Здравствуй, Эрген, — замерла, так и не успев закрыть за собой дверь.
Он был не один, даже удивительно. Сегодня в его кабинете собрались почти все правящие нашего клана. Впрочем, в этом не было ничего особенного. Если бы не одна деталь. Зачем они позвали меня? Я выполняла роль, в лучшем случае, помощницы секретаря, мелкой сошки, которой доверяют только переложить бумажки на столе да вытереть пыль. И тут такое внимание.
Не к добру это.
— Проходи, — напряжённо рявкнул Эрген. — Садись!
Из кресла, что стояло у самого стола и было для гостей, а не для таких, как я, поднялся дядя Даргет. Я, словно в тумане прошла через кабинет, стараясь не обращать внимания на пристальные взгляды.
Что происходит?
Дядя управляет почти половиной города. Он ни за что не уступил бы мне место. Даже просьба Эргена вызвала бы на его лице только ехидную усмешку. И тут такое…
Я не понимаю!
Опустилась в кресло. Мягко скрипнула кожаная обивка. Выпрямилась, чтобы скрыть появившуюся нервозность.
— Ты меня звал?
— Естественно! Не притворяйся, Марго, что не понимаешь, — он качнул головой. — То, что я тебе сейчас скажу, должно остаться только между нами. Всё, кто здесь находятся, в курсе происходящего. И мы хотим, чтобы больше никто этого не узнал. Ты поняла?
— Определённо.
Определённо нет. И вся ситуация начинает напрягать.
— Стая Диких не поддаётся контролю, — Эрген сцепил пальцы с замок. — Мы теряем влияние. Сейчас уже четверть города находится под их контролем. И мы ничего не можем поделать! Начинать войну неразумно и опасно, потому что, пусть они и одичавшие, но оборотни. Стоит драконам прищемить этим шавкам хвост, и за них встанут другие стаи. Волчья солидарность, — плюнул он. — А то, что Диким самим плевать на эту солидарность, никого не волнует! За эту неделю было уже пять стычек с жертвами, и я не хочу, чтобы все так продолжалось. Мы решили заключить мир с ними.
— Отлично, — так как молчание затягивалось, я решила подать голос.
Эрген встрепенулся, улыбнулся мне, наклонился вперёд и, внимательно меня разглядывая, продолжил:
— Ты права, мы нашли отличное решение проблемы. Видишь ли, волки, как и драконы, уважают не только силу. Есть кое-что ещё, что они считают нерушимым. Знаешь, что это?
По коше пробежал озноб. Если бы я могла сбежать отсюда на самый край света, то непременно сделала бы это. И бежала, не оглядываясь, пока хватало сил. Но, увы, выхода не было. А если я правильно поняла его, то и не будет. Слишком страшными были мысли, потому что для драконов, кроме силы и власти, была только одна вещь, которую они могли уважать.
— Нет, — выдохнула, не веря, надеясь, что он скажет не то, о чем я подумала.
— Брак, Марго. Оборотни считают узы брака нерушимыми. И мы пришли к соглашению. Их вожак свободен. И ему нужна самка для того, чтобы произвести на свет потомство. Конечно, он может выбрать любую из своих сук, но в этот раз согласился пойти на уступки. Мы отдаём им власть над третью Драгена, свободу перемещения и соглашаемся обсуждать раздел сфер влияния в будущем. В обмен они прекращают нападения, подчиняются нашим законам, возвращают то, что успели захватить, и, конечно, не лезут, куда их не просят. Чудесные условия, не правда ли?
— Правда, — я сцепила руки в замок, стараясь скрыть дрожь.
Он бы не пригласил меня сюда просто так, чтобы обсудить планы. А если нет, то… Мне страшно думать, для чего я здесь.
— А теперь, дорогая Марго, мы перейдём к главному. Видишь ли, основным условием, которое удовлетворило обе стороны, привело к миру двух рас, могло стать только одно. Как я уже говорил, в любой ситуации спасают брачные узы. Я не могу взять в жены оборотницу. Даже волки поняли, что предать истинную пару — совершить кощунство, — я уставилась на Эргена, пытаясь понять, когда этот самовлюбленный гад успел встретить свою пару? Этого ведь не было. Значит, он соврал? — А вот их вожак свободен, словно ветер. И готов принять драконицу. Только вот, отдать одну из наших девушек ему, — он поцокал языком. — Это тоже кощунство. И мы на совете решили, что ему вполне подойдёт ущербная. У внебрачных детей ведь нет дара, да, Марго? И оборотню сойдёт жена, которая не сможет от него улететь?
За моей спиной захохотали. Конечно, оскорбить меня, что же может быть проще!
— Говори уже, — отвела взгляд, силясь сдержать отчаяние в голосе.
— Ты станешь женой Райана Штейна, Марго. Хочешь того или нет, но все уже решено.
— Кого?
Эрген произнёс имя оборотня так, словно я должна была его знать. Отлично, только мне оно ничегошеньки не сказало. Единственное, о чем я сейчас жалела, что не могу расправить крылья и улететь отсюда подальше, наплевав на всех и вся. Если он решил, что я, как безвольная кукла, пойду у них на поводу, то он ошибается. Может быть, я и завишу от клана, но это не значит, что я позволю сделать из себя разменную монету в их спорах! У меня есть чувства! Есть мечты, растоптать которые я не позволю.
— Я не выйду замуж по твоей указке! — вздернула подбородок и собралась уже встать из кресла, когда он тихо сказал:
— Марго, а ведь Филиппу очень нужны деньги…
Я замерла.
Подонок! Как он может!
Прикусила губу, пытаясь собраться с мыслями. Он может лишить моего брата Филиппа средств? Да, запросто. Ведь ему он никто. Он вообще здесь всем никто! Я приблудыш, дитя, которое нагуляла наша с ним мать на стороне. Хорошо, что она не видела всего этого, так и представляю её слезы и упрёки. Мой папаша предпочёл вольную жизнь. Он летает, нигде не задерживается и счастлив. Только вот его дети, рождённые вне брака, лишены этой возможности! Его развлечения лишили нас крыльев, счастья от осознания того, что небо принадлежит нам! Все знают это, но разве может остановить мужчину такое знание, если член рвется из штанов?
