– Нет, насколько я знаю.
– Не важно, в любом случае дозы иммуноглобулина намного ниже критического значения при аллергии на эту субстанцию. Андре Вассили не имел аллергии ни на пшеницу, ни на гречку, ни на любой другой злак. Иначе говоря, не мука спровоцировала чрезмерную реакцию иммунной системы и смерть.
– А сколько времени понадобится, чтобы установить аллерген? – осторожно спросила Сара.
– О! – Тобиас воздел руки. – Единственное я могу уверенно заявить в настоящий момент: смертельный аллерген имеет пищевое происхождение. Только пищевые продукты могут вызывать реакции того типа, что я диагностировал у жертвы. Но если основных аллергенов насчитывают около полутора десятков, то известны по меньшей мере сто двадцать продуктов, способных вызывать аллергию. Так что работенка предстоит большая. Дайте мне хотя бы пару дней, чтобы установить точный пищевой рацион жертвы.
– А что за инородное тело вы нашли в животе? – спросила Сара.
Тобиас подошел к стене, на которой висел негатоскоп, и взял три рентгеновских снимка, помещенные на верхней поверхности экрана.
– В желудке жертвы находилось нечто, чего там быть не должно.
Сара подошла. Она услышала, как позади нее офицер Колл тоже сделал несколько шагов к экрану. Четкие снимки не оставляли никаких сомнений. На сером фоне позвоночника, грудной клетки и внутренних органов ее отца четко выделялись белые правильные контуры предмета, имевшего форму ключа.
Глава 13
– Вот он, – произнес медэксперт, поднося ей блестящий металлический поднос, на котором лежал ключ.
Ключ длиной сантиметров восемь имел головку, украшенную резьбой, и лезвие со сложным лабиринтом прорезей и выемок.
– Как вы полагаете, можно установить, заставили ли моего отца проглотить этот ключ силой или же он сделал это добровольно? – спросила Сара.
– Да, да, конечно, я тоже задумался об этом. Во-первых, могу со всей уверенностью сказать, что ключ был введен внутрь орально, поскольку на животе не имеется никаких следов разреза или шрамов. А чтобы ответить на ваш вопрос, – продолжил Тобиас, направив указательный палец на рот трупа, – вы ясно видите разрывы в углах губ. Можно предположить, что жертву принудили раскрыть рот. А вот для того ли, чтобы заставить проглотить ключ или продукт, вызвавший анафилактический шок, я вам сказать не могу. Единственное, в чем я уверен, это в том, что ваш отец был жив в момент, когда ключ попал ему в желудок.
Сара задумалась. Допустим, ее отец проглотил ключ добровольно, прежде чем вмешался убийца. В таком случае: почему он хотел его спрятать? Или, предположим, ее отца мучили ради того, чтобы он проглотил этот ключ. Но с какой целью, поскольку убило его не это?
Сара взяла ключ и положила его в пластиковый пакетик, который затем убрала во внутренний карман своей парки. Это первое, о чем она спросит мать во время ее допроса.
– Спасибо, – сказала Сара, направляясь к выходу. – Держите меня в курсе анализов на выявление аллергена.
– Инспектор Колл, будьте любезны подождать несколько минут в коридоре, – попросил медэксперт. – Я бы хотел быстро переговорить с инспектором Геринген.
Адриан повернулся к Саре, ожидая ее согласия.
Она кивнула; ей было любопытно узнать, что же Тобиас хочет ей сказать наедине.
– Ладно, – ответил Адриан.
Офицер простился с медэкспертом и вышел.
– Я следил за вашим делом, – заговорил Тоби-ас, присаживаясь на табурет. – Вы так рисковали в вашем последнем расследовании, чтобы выяснить истину, вы проявили большую смелость, Сара. Правда! Присядьте на пару минут.
Его голос обволакивал, возможно, оттого, что он был старше, или оттого, что с ним она не чувствовала себя подсудимой? Сара придвинула табурет и села напротив Тобиаса.
– Я так понял, что из-за этого дела ваша пара распалась…
Сара заметно побледнела.
– Простите, я излишне прямолинеен, но думаю, что никто другой не решится заговорить с вами на эту тему, а вас это тяготит.
– Мне надо идти.
Тобиас спокойно взял Сару за запястье, когда она начала подниматься с табурета.
– Позвольте, я смеряю вам давление?
Сара задрала рукав футболки. Тобиас надел ей на руку манжету тонометра, вставил в уши насадки дужек фонендоскопа, головку, заканчивающую противоположный конец шлангов, прижал к плечевой артерии у сгиба локтя и стал ритмично сжимать грушу тонометра.
– Сто пятьдесят на девяносто, – объявил он. – Не знаю, каково ваше нормальное давление, но могу сказать, что вы напряжены, – проронил он, скрипнув липучкой, когда снимал манжету.
Он ощупал ее, ища возможные ганглии на шее и под мышками. Потом приложил стетоскоп к груди Сары, затем к спине, и попросил ее несколько раз глубоко вдохнуть.
Сара была тронута заботой медэксперта. И эти его доброта и ласка, которых она не знала в течение года, высвободили в ней такое напряжение, что она не смогла сдержать слезы, затуманившие ей глаза. Потекшие по щекам капли принесли на губы свой соленый и печальный вкус. Тобиас ласково обнял Сару.
В это мгновение вся любовь, которую она испытывала к отцу, вырвалась наружу и разорвала ей сердце. Ей было плохо, так плохо! Сотрясаемая спазмами горьких рыданий, Сара злилась на себя за это. Злилась за то, что любила отца и одновременно ненавидела, он ни разу в жизни не сказал ни ей, ни ее сестре, какие чувства к ним испытывает. Почему она раньше не попыталась выяснить, что у него на душе? А теперь слишком поздно. Ее отец, этот незнакомец, умер.
Прижавшись к Тобиасу, она плакала до тех пор, пока не почувствовала полную опустошенность.
Она вытерла слезы.
– Спасибо…
– Вы же знаете, Сара, я здесь ради вас.
Она вышла из Института судебной медицины, офицер Колл следом за ней. Свежий ветер хлестнул им в лица, и Сара почувствовала, что к ней вернулось немного силы. Той силы, которая понадобится ей, чтобы справиться со стрессом от предстоящего допроса матери.
Глава 14
Кристофер припарковал машину на улице, проходящей напротив университетской больницы Осло. Он отказывался верить в то, что Сара может быть виновна в убийстве маленького Маттса. И при этом он не мог игнорировать информацию, которую узнал на сегодняшний день о посттравматическом синдроме: частая смена настроения, импульсивность, риск внезапного проявления насилия. Словом, целый набор проблем, от которых Сара могла страдать после возвращения из Афганистана.
Постепенно в голове у него стала складываться гипотеза, которая беспокоила его сильнее всего. И он почти испугался, когда впервые прокрутил ее в голове целиком, от начала до конца. В то время Сара была замужем за Эриком Герингеном, и они отчаянно пытались завести ребенка. Она прошла изнурительную медицинскую процедуру искусственного оплодотворения, следовавшие раз за разом неудачи разрушили ее надежды. И тут на ее пути неожиданно появился маленький Маттс: его мама только что умерла, а отец был жестоким человеком, наркоторговцем. Рассудок Сары несколько помутился после того, что она пережила в Афганистане, после неудачных попыток родить ребенка. Она решила забрать этого мальчика себе и жить с ним вдали от Осло, исполняя роль матери, которую ей отказывалась дать природа. И так продолжалось до того дня, когда ребенок, допустим, попросил ее отвезти его домой. Возможно, он стал вырываться, и Сара в гневе и в отчаянии неловким движением совершила непоправимое. А затем бросила труп в воду, имитируя случайное утопление.
