Адриан посмотрел в глаза Саре.
– К сожалению, он умер прежде, чем смог исполнить то, что стало смыслом его жизни. Но он завещал мне свое состояние, чтобы я смог осуществить его месть.
Сара почувствовала, что по мере рассказа Адриан возбуждается все сильнее.
– Тогда я построил в Сибири этот центр. Русское правительство с восторгом приняло мой проект. А затем я модернизировал методы розысков моего отца, наняв специальных агентов для поисков ссылок на Андрея Васильева или похожие имена в прессе всего мира. И нашел вашего отца. Благодаря вам, Сара.
– Что?!
– Да, я знаю, больно такое услышать, но это правда. Когда грянуло ваше ватиканское дело и вас посадили в тюрьму, пресса кинулась брать интервью у ваших родителей. И тут-то всплыло имя вашего отца – Андре Вассили!
Сара закрыла глаза. Адриан был прав. Его рассказ причинял ей боль.
– Тогда я съездил в Норвегию и понаблюдал за вашим отцом, пока вы сидели в тюрьме. Я раскрыл его двойную сущность, обнаружил усадьбу, склеп и – главное! – кусок дневника его матери, где говорилось о Назино. Это доказывало, что он тот самый человек, кого я ищу.
Адриан отлепился от стены и принялся расхаживать по маленькой камере. Сара читала на его лице физическое наслаждение, которое он испытывал, унижая ее.
– Но, как вы поняли, убить вашего отца не было моей главной целью. Высшей целью были вы.
Адриан приблизился к Саре на опасно близкое расстояние, направив на нее указательный палец. Он взял себя в руки, пригладил рукой волосы и вновь прислонился к стене.
– Моей целью всегда было привезти вас в Назино, а потом сюда. Было бы слишком рискованно тащить вас силой через таможни и череду аэропортов. Единственным выходом было сделать так, чтобы вы сами решили поехать в Сибирь. Вот поэтому я убил вашего отца накануне вашего выхода из тюрьмы. Поэтому же я обставил его убийство такой мизансценой. Он был всего лишь приманкой, чтобы ваш полицейский мозг заработал и привел вас по тропинке к дневнику в склепе, а тот – прямиком на остров. Туда, где я хотел заполучить вас для себя, для себя одного.
– Я могла не найти склеп.
– Вот чтобы этого не случилось, я и заставил вашего отца проглотить ключ. Ну, и я всегда был рядом, чтобы направить вас на нужный путь, когда вы начинали топтаться на месте или сворачивали на дорожку, уводившую вас от цели, вроде той старой дуры в лесу с ее собакой.
Действительно, Адриан все время пытался убедить ее не углубляться в разработку этого следа. Точно так же Сара теперь поняла природу потрясающей интуиции Адриана, посоветовавшего ей искать тайны Андре Вассили на острове в усадьбе. Просто он заранее знал место, где спрятано письмо. Он ее полностью одурачил.
– Но как вам удалось поступить на службу в полицию и добиться того, чтобы вас привлекли к расследованию убийства моего отца?
– У Стефана не было выбора, потому что я приказал взять в заложницы его жену. Здесь, в России, богатые люди часто пользуются услугами мафии… И найти людей, готовых за несколько тысяч евро похитить и последить за хорошенькой молодой женщиной, несложно.
Сара не могла поверить собственным ушам.
– Стефан знал, что вы убийца моего отца и собираетесь расправиться со мной?
– Он не показался вам несколько напряженным или изменившимся в тот момент, когда приехал забрать вас из тюрьмы, и после?
Сара вспомнила, как быстро Стефан свернул разговор о его жене, но она тогда не попыталась выяснить больше.
– Да. Жаль, Сара. Стефан предпочел вам новую любовь своей жизни… – Адриан вздохнул. – Ну, как вы себя чувствуете теперь, когда знаете всю правду?
Сара немного подумала и ответила:
– Я могу понять, каким образом человек с таким больным мозгом, как ваш, мог считать моего отца виновным. Но я-то не сделала ничего плохого ни вашему отцу, ни тем более вам. Почему вы преследуете меня?
– Потому что невозможно, чтобы дочь убийцы моей бабки избежала тех страданий, которые все эти годы переживали я и мой отец!
– А после вы намерены взяться за мою сестру?
– Нет. У моего отца всего один сын, и месть должна быть равной. Око за око, зуб за зуб. Не более того.
– Если это может вас утешить, я в жизни получила свою долю страданий. Я уже уплатила мой долг…
– Это не идет ни в какое сравнение с тем чувством унижения и презрения, которые преследовали меня половину моей жизни! Вы, вы, например, могли устроить семейную жизнь. Я – никогда! Потому что мой отец передал мне страдания, худшие, чем ваши…
– Ваш отец передал вам свои страдания? Что вы такое говорите?
Адриан посмотрел на Сару с удивлением:
– Вы никогда не слышали об эпигенетике, инспектор?
Сара уже где-то встречала это слово.
– Объясните мне, – ответила она.
Адриан взглянул укоризненно.
– В этом ключ ко всему, инспектор. Это объясняет передачу страданий в семьях во всем мире и вырождение нашего биологического вида. Это бич, но он же может стать лекарством. При условии, что месть свершится.
– Если я правильно понимаю, вы полагаете, что месть поможет вам стать счастливее? – бросила Сара, глядя на Адриана со смесью жалости и презрения. – Вы считаете себя сильным, но предпочитаете легкую и бесплодную месть прощению, для которого надо сделать усилие.
Адриан улыбнулся.
– Совсем наоборот… Прощение – удел слабых. Тех, у кого не хватило смелости встать лицом к врагу и кто предпочитает оставаться униженным, вместо того чтобы жить стоя в полный рост.
– Тем не менее прощение освободило бы вас.
– Никому не стало легче после того, как он простил! Никому! А знаете почему? Потому что это не заложено в глубинах нашей природы. Прощение не существует в нас. Это чисто интеллектуальная концепция, оторванная ото всего действительно человеческого. Месть – это эйфория, источник силы, жизни. Прощение – похороны нашего самолюбия, подчинение, а ни один нормальный человек не хочет жить в подчинении.
– Вы так говорите потому, что просто неспособны…
– Я так говорю, потому что не вру, Сара Герин-ген! Тот, кто прощает, пытается верить, что ему становится лучше, потому что общество славит его за самоотречение. Оно делает из него святого, уважаемое существо, образец мудрости. Но в глубине души клокочет ненависть, которой не дали вырваться наружу, и преступление, жертвой которого он стал, совершается над ним каждую ночь.
– Вы забываете о правосудии, законе, который…
– Правосудии? – воскликнул Адриан. – С каких это пор правосудие заботится о благополучии жертв? Правосудие карает виновного, но какую энергию вдыхает оно в жертву, чтобы позволить той начать жить заново? Никакую!
Слова Адриана смутили Сару. Она злилась на себя за то, что услышала в них эхо вопросов, часто занимавших ее мысли. Еще больше она злилась на то, что не смогла скрыть от своего палача смущение от сказанного им.
