А потому я, исчерпав все идеи и построив примерный план на будущее, с утроенной силой и удесятиренным энтузиазмом принялся за разбор свалки винтовых кротов.
.
— Итак, ты отобрал всех, кого смог найти. Ну что же, неплохо. — Жюстина, не осаживаемая мной, снова перешла на менторский тон. Видимо он уже в буквальном смысле въелся в ее кости. И пусть я не имел возможности устать физически, умственно я был полностью вымотан, так что отвечать ей что-то совершенно не хотелось. Так что я просто кивнул, лишь спустя пару секунд осознав всю иронию, скрытую за этим жестом с учетом сложившейся ситуации.
Но да, я закончил со своей работой и теперь имел право на заслуженный отдых. Винтовые кроты меня не прерывали, похоже в это место наведывались даже слишком редко. Это можно было понять и по тому, что даже перебрав всю гору мусора, я так и не нашел ни одного не покрытого ржой меча или доспеха. Впрочем, сейчас мне это и не было нужно, моя голова была занята другим.
Передо мной, словно гвардейцы на параде, в ряд лежали пять скелетов. Это были единственные комплекты, удовлетворяющие моим требованиям во всей куче. Однако стоит упомянуть, что требования были очень жесткими. Во-первых, обладатели костей должны были быть взрослыми мужчинами, не слишком старыми и достаточно сильными. С учетом того, что многие кости было вообще невозможно определить, уже этот пункт отметал добрых девяносто пять процентов всего объема. Но скелетов тут были тысячи, а так как возраст самих костей на результат никак не влиял, у меня получилось около тридцати скелетов-финалистов. Слишком много. Так что я решил еще сузить круг поиска.
Результат моих стараний должен был быть достаточно сбалансированным. Я не мог себе позволить, чтобы левая нога была сильнее правой, иначе в бою, когда все решают доли секунды, я не смогу правильно координировать свои движения. А потому я выкинул все неполные наборы, чтобы усиление шло максимально равномерно. В конце я избавился от парочки очевидных хлюпиков и карликов, вот и вышло, что из пяти тысяч скелетов, полных и не очень, я отобрал лишь пять.
Работа была не столько тяжелая, сколько муторная. Не знаю, сколько я на это убил, но счет точно шел на дни. Так что перед тем, как приступить к слиянию, я позволил себе несколько часов полежать и поболтать с Жюстиной о какой-то фигне. В этом она, надо сказать, была великим мастером. За час я успел узнать, что горничная Альси ворует у господ драгоценности из шкатулок, что студент зеленой башни Клаум подбивал к Жюстине клинья, хотя был несколько раз грубо отвергнут, что грандмастер магии в постели полный ноль, хотя всегда пыхтит и старается за троих, что платья с разклёшенным подолом вышли из моды, но Жюстине пришлось надеть одно такое на званый вечер и она потом убивалась по этому поводу целую неделю, что…
Я слушал этот нескончаемый поток сплетен и внутренне улыбался. Чего-то подобного мне и не хватало: кого-то, кто будет просто говорить со мной, не обращая внимания на тот факт, что я — скелет. И плевать, что сама Жюстина, как, скорее всего, и все те, о ком она рассказывает и как, возможно, свободная республика Нотль, уже мертвы много десятков, если не сотен лет. Да будь это все даже просто выдумкой, я бы нисколечко не огорчился.
Закрыв глаза, я слушал, как уходит напряжение из мыслей, как расслабляются несуществующие нервы, как постепенно, словно вода сквозь меленькую дырочку, из меня выходит все та дрянь, что накопилась за последние месяцы. И показалось мне диким то, как я поступал с людьми.
Нет, я не перестал считать человечков просто ходячими мешками с плюшками. В конце концов, кто к нам с мечем придет… попытайся я начать решать вопросы мирным путем и не осталось бы от моего скелета ни косточки. Однако жестокость, с которой умирали люди от моих рук, становилась мне постепенно противна. Можно же было обойтись без этого. Удар в сердце, пролом черепа, быстрые и безболезненные смерти. Да, по словам Жюстины они не умирали окончательно и снова возрождались, но ведь это были они, а я оставался тут. И теперь мысли о безумных расправах казались мне мерзкими. Да уж, как мужчину меняет женское общество…
Впрочем, ладно, мы отвлеклись.
Поднявшись и глубоко вздохнув, я начал долгий, муторный и крайне неприятный процесс слияния. В отличие от зуда, которым сопровождалось присоединение новых костей, объединение приносило настоящую и довольно сильную боль. И мне предстояло испытать эту боль на каждой косточке своего организма при каждой интеграции. А это, между прочим, больше тысячи раз.
Мне было жалко Жюстину, но ничего поделать с этим я не мог. Она жила в моей голове и испытывала то же, что и я. По крайней мере, судя по всему, до нее боль доходила сильно приглушенной.
Можно задаться вопросом: “А зачем мне понадобилось так заморачиваться и усиливать весь скелет? Неужели нельзя было обойтись, к примеру, только руками и ногами?” И я бы сразу ответил: “Нельзя было бы”. И причина была достаточно проста: пушка на картонной подставке долго не простреляет. Пусть в итоге я не получу силу шести мужчин, но точно стану намного-намного сильнее. А потому, останься мое тело обычным, оно бы не выдержало таких нагрузок.
А потому мне был уготован марафон боли.
Начать я решил с самых труднодоступных участков: позвоночника, лопаток, копчика. Последний, вполне возможно, было и правда бессмысленно усиливать, но раз уж я взялся… пару костей туда, пару сюда, какая разница? С каждой новой костью я прямо чувствовал, как тело становится сильнее. Меня переполняла энергия, хотелось прыгать и бегать, несмотря на непрекращающуюся боль.
Обрадованный таким эффектом, я продолжил. Следующими на очереди стали ноги. Пять раз я ощущал, словно каждую кость в них пилят ржавой пилой, но терпел ради получения силы. Наконец с ногами тоже было покончено. Желание пуститься бегом куда глаза глядят усилилось десятикратно. Приказав себе сидеть смирно, я принялся за руки.
Пальцы, кисти, предплечья, плечи, ключицы… меня переполняла мощь. Но оставалась еще одна, последняя деталь.
Черепа. Жюстины мне было вполне достаточно, превращать свое сознание в многоквартирный дом мне не улыбалось. Однако оставлять голову слабым местом я тоже не мог. У меня было предположение, что Жюстина осталась в своем черепе потому, что ее лишили артефакта возврата и ее смерть стала окончательной, то есть большинство скелетов в этом подземелье не должны иметь внутри себя запечатанных личностей. Но полностью уверен в этом я быть не мог.
В конце концов, приободрив себя фразой “Кто не рискует, тот не надирает задницу молотометам”, я приставил первую черепушку ко лбу и принялся ждать, настороженно прислушиваясь к своим ощущениям и готовый по первому же неблагоприятному сигналу оторвать чужую голову от своей. Однако все прошло благополучно, как я и думал, даже после полного слияния Жюстина осталась единственным моим собеседником, что не могло не радовать. Остальные черепушки были поглощены быстрее, хотя и не без опаски.
И вот, все было завершено. Результат многодневного копания в горе мусора и многочасовой пытки был на лицо. Осторожно, чтобы привыкнуть к новому телу, я подошел к куче отбракованных скелетов и взял в руки не пригодившийся череп. Растягивая как только можно секунды предвкушения, я положил его на вытянутую руку и вгляделся в пустые провалы глазниц. А затем, приложив совсем немного усилий, раздавил черепную коробку как перезрелый апельсин. Стараясь скрыть дрожь восторга, я раскрыл ладонь, давая мелкой стружке упасть на пол.
