Попеляв по тоннелям, я прислонился к стене и, наконец, расслабил челюсть.
— Ганлин! Что тут происходит!? Кто этот человек рядом с милочкой!? Почему мы в теле этого отвратительного зомби!? Почему я отключилась!? — Вопросы посыпались как из рога изобилия, но я не ощутил ни грамма своего обычного раздражения.
— Рад тебя слышать. — Моя квартирантка мгновенно замолчала, судя по всему, не веря, что все еще находится в голове того самого Ганлина.
Рассказ о произошедшем занял не слишком много времени. Ее история была еще короче: когда я перенесся в тело зомби, Жюстину словно вырубили. Она ощущала себя, но оказалась отключена от моих органов чувств, словно была заперта в пустоте и темноте. И только когда моей энергии оказалось достаточно, она проснулась.
— Значит, теперь ты — зомби?
— Я теперь уже не уверен, был ли я скелетом, — пока энергия конструкта восстанавливалась, у меня было время подумать о сути произошедшего. — Очевидно, раз все мои силы вернулись, то они не были привязаны к конкретной нежити. Тогда, в самый мой первый день, я, видимо, что-то типа вселился в новопризванного костяшку.
Вот только что это за “Я”…
Мы оба надолго замолчали.
— Как по мне, так это не важно, — наконец подала голос Жюстина. — Я знаю одно: если бы ты не нашел мой череп в той яме, я бы так и провела вечность, ничего не осознавая, ничего не ощущая, в бесконечном ничто. Так что, скелет ты, зомби, или дух, в любом случае я тебе очень благодарна. Скажу честно, эта жизнь, несмотря на грязь и отсутствие элементарных удобств, нравится мне ничуть не меньше, чем первая.
Редко, когда можно было услышать от обычно напыщенного архимага зеленой башни такие речи. Но я чувствовал, что все сказанное шло от самого сердца, так что не стал ломать очарование момента. Да и не очень-то хотелось. Напротив, меня так и подмывало сделать в адрес своей квартирантки какой-то красивый жест. Перебрав в голове несколько вариантов, я решил выбрать самый личный.
— Знаешь, отвечу откровенностью на откровенность. Когда ты только появилась в моей голове, я воспринимал тебя только как помеху. Потом — как источник редкого в этих местах развлечения. Затем — как инструмент использования Подчинения. Но когда ты исчезла, понял, что твоих надоедливых рассуждений о цвете платьев фрейлин на таком-то вечере в таком-то году мне очень не хватает, — сказать честно, в тот момент мне очень захотелось сплюнуть, такие сахарные речи точно были не для меня. Но, раз уж начал, надо доводить до конца, в конце концов, к женщинам, даже к давно покойным, нужен был особый подход. — Так что я хочу предложить тебе свою дружбу. Последний опыт дал понять, что мне от тебя уже никак не избавиться, так что предпочту иметь в своей голове именно друга, а не просто квартирантку.
Пару секунд царила полная тишина, видимо Жюстина переваривала. А потом…
— Я согласна! — коридоры третьего уровня огласил оглушительный вопль, я даже забеспокоился, что Веск может нас услышать сквозь сон и полсотни поворотов тоннелей. Похоже, я все-таки недооценивал важность своего жеста в глазах своей новой подруги. Черт побери, она так отреагировала, словно я ей предложение руки и сердца сделал…
— Жюстина, потише! Мы все еще скрываемся! — зашипел я сам на себя… да уж, со стороны это, должно быть, смотрится просто великолепно.
— Да, хорошо, я поняла. Только, не называй меня Жюстиной. Так ко мне обращались только в официальных случаях. Для всех… друзей, — ей явно с трудом далось это слово. — Я Жюс.
Желание хлопнуть себя ладонью по лбу было практически непреодолимо. Изо всех сил стараясь сохранить хладнокровие, я кивнул.
— Хорошо… — если бы у меня был не порванный желудок, я почти уверен, меня бы стошнило от переизбытка сладости. — Жюс. А теперь, — не дожидаясь, пока начнется очередное посвящение в друзяшки архимага, я перевел разговор на нужные мне рельсы. — Давай убьем пару зомби!
.
Да уж, давно это было, чтобы мне пришлось всерьез сражаться с кем-то моего уровня силы. Урдалаки, даже несмотря на то, что физически были сильнее, проигрывали в тактике и рефлексах. Так что бои с ними можно было назвать лишь “достойными”, но никак не “захватывающими”. В первый раз я оказался травмирован только из-за собственного высокомерия, граничащего с идиотизмом. Вторая схватка с такой нежитью показала истинную разницу. Однако сейчас я был обычным зомби, не очень сильным, самым что ни на есть среднестатистическим.
И потому перспектива сражения с несколькими другими гнилушками была настолько волнующей. Одинокого зомби мне все равно не сыскать, так что стоит избегать лишь особо крупных толп, а остальное — на волю случая.
И случай встретился мне в лице четырех разлагающихся трупов, один из которых был из тех, кого я называл “толстяками”. Широкое жирное туловище похожее скорее на бегемота, чем на человека, было ужасно неповоротливым, но при этом куда более сильным, чем у обычных зомби. Вместе эта компания представляла для меня значительную, но не смертельную угрозу. А потому я, не сомневаясь больше ни секунды, рванул к ним на всех парах. В конце концов, самосохранение-самосохранением, но если я буду прятаться от малейшей угрозы, то лучше мне было остаться в той темной и пустой пещере, где мои кости впервые собрались в единый скелет.
Первый зомби автоматически не считался за врага. Просто потому, что пока я не заговорю или не вступлю в открытую конфронтацию, тупая нежить не сможет осознать, что я — противник. Выбор пал на гнилушку, бредущего в середине группы, потому как потом до него добраться будет сложнее всего. Толстяк не рассматривался, его я голыми руками точно не завалю, нужно было добыть себе оружие.
Прыжок на пределе сил оторвал мое тело от земли почти на три метра. Для меня старого — до смешного мало, для человека — очень и очень много. Силу моего нового тела можно было примерно оценить на два с половиной человека. Приземлившись прямо между все еще ничего не понявших гнилушек, я схватил свою цель за челюсть и затылок и со всей дури вывернул шею.
Зомби в таком состоянии не лишится своей несмерти, но связь головы с телом будет потеряна, а значит, считай, что умер. Самовосстановлением, как у меня, простая нежить не могла похвастаться.
Вот теперь, наконец, трое других гнилушек осознали, что я не союзник, а самый что ни на есть враг. Правда уже было поздно. Если скелеты первого уровня использовали ржавый лом, лишь отдаленно напоминавший клинки, то местная шушера была чуть более продвинутой в этом отношении.
Выхватив из слабеющей руки зомби не слишком острый, но еще довольно крепкий мачете, я пригнулся и со всей силы рубанул двух обычных зомби по ногам. Две из четырех конечностей удалось успешно перерубить, но на третьей импульс все-таки остановился. Впрочем, этого было вполне достаточно. Не оглядываясь на дело рук своих, я, чувствуя как скрипят кости, нагрузка на которые превысила все разумные пределы, выстрелил из окружения вверх и вбок, одним движением разрывая дистанцию. И очень вовремя, потому как уже через секунду сзади послышался характерный звук удара чего-то стального о что-то каменное.
