Однако, как оказалось, опасения были совершенно напрасны. Человеческая душа, в отличие от души нежити-вампира после моего переселения не осталась на своем месте, а просто исчезла. Вернее, довольно быстро исчезала. С момента переселения прошли считанные минуты, а от нее осталось едва ли две трети. То ли она была слишком слаба, то ли это из-за того, что принадлежала живому существу, то ли еще по какой-то неведомой мне причине.
Вынырнул обратно. Фух… можно немного перевести дух. Несколько минут на то, чтобы подумать, у меня есть. В конце концов на то, чтобы расстегнуть все цепи, которыми вампир был прикован к стенкам камеры, а потом снова застегнуть их на каталке, которую эти трое привезли с собой, должно было уйти немало времени.
Что делать дальше? Конечно, этот план я прокручивал в голове бессчетное количество раз, но сейчас стоило все-таки пройтись по нему заново. Двадцать семь лет в заключении научили меня в первую очередь тому, что в авантюры следует бросаться только в том случае, если у тебя есть хотя бы примерное представление о том, что ты делаешь.
Итак, я выбрался из клетки. Это радует. Была вероятность один к трем, что душа вампира выберет грех Лени и тогда я оказался бы в полной жопе. А с учетом моей удачи, довольно удивительно, что этого не произошло. Был также большой шанс того, что грехом будет Обжорство и тогда план побега стал бы куда более неспешным и неторопливым. Мне бы пришлось раскрыть Альталету свою возможность переселения в другую нежить, подвергнуться еще немалому количеству опытов, но в итоге вероятность побега была бы все-таки выше.
Однако произошло то, что произошло. Способность Похоти была уникальной, поскольку сама по себе ничего не делала. Она лишь давала возможность использовать все остальные способности не только на нежити, но и на живых существах. Так что, использовав Переселение на одном из инквизиторов, я, за исключением души, во всех остальных смыслах стал человеком. В общем-то это не было плохо, но теперь процесс побега был сопряжен с множеством рисков, которых можно было бы избежать с Обжорством. И главным из этих рисков было то, что прямо сейчас по силе я был простым муравьем по сравнению с собой прежним и тем более по сравнению с Альталетом. А он, когда узнает, что я сбежал, отправится в погоню лично, в этом нет никаких сомнений…
Ох… ладно. Прямо сейчас нет смысла думать о том, что Живая Крепость сделает со мной, поймав в живом теле. Встал с пола, стянул через голову рясу и осмотрел себя с ног до головы. Инквизитор, в которого я переселился, за собой следил откровенно плохо. Кожа была грязной и, как я теперь понял, сильно чесалась, мышц было мягко говоря немного и победил я эту парочку только благодаря навыкам и тому, что при довольно большом росте я был банально тяжелее, ну и плюс не слишком эстетично выглядящее пузико… церковники точно не были образцами для подражания, по крайней мере с точки зрения физической культуры.
Да, теперь стало заметно, что последствия приступа Похоти перекинулись и на это тело. Ощущение… не из приятных. К счастью, из-за туго обмотанной вокруг причинного места ткани, из-под рясы ничего не выпирало, но двигаться все равно было неудобно. Первой идеей было избавиться от проблемы привычными для нежити способами. Даром что в складках рясы первого убитого мной инквизитора, похоже главного в тройке, был найден нож. Впрочем, отбросил я эту мысль столь же быстро. Во-первых, я теперь и боль отлично чувствую, а во-вторых, как подсказывали мне мои познания в анатомии, от такого хирургического вмешательства могу банально истечь кровью. Когда выберусь отсюда, надо будет что-то с этим сделать. В бордель, что ли сходить.
Стянул одежку с задушенного и натянул на себя. Оказалась маловато, но терпимо, в любом случае ходить в порванной и заляпанной крови рясе было бы верхом идиотизма. Кинжал спрятал там же, где он прятался у прежнего хозяина, а вот связку ключей, измазанную в разных человеческих жидкостях, решил оставить. Не из брезгливости, конечно, а потому, что я все равно не знал, к чему какой ключ относится, а так как изначально связка была у другого человека, меня из-за владение ей могли заподозрить.
Вдохнул напоследок ставший ощущаться совершенно по-другому запах крови и смерти, и двинулся вдоль по коридору к выходу.
— Лойна! — Когда я отворил дверь, ведущую из темницы, меня тут же окликнули. Конечно, имени своего нового амплуа я не знал, но в широком помещении, куда вело еще шесть похожих дверей, кроме меня и говорившего больше никого не было.
— Привет еще раз, — усмехнулся я. Они же наверняка здоровались, когда инквизиторы шли за вампиром. И судя по интонации надсмотрщика, а больше никем этот человек не мог быть, они с этим Лойной были в достаточно неплохих отношениях.
— Привет. — Кивнул мужчина и поднялся из-за своего столика в углу комнаты. — А где Рау и Белот? — Понятно, это убитые.
— Возятся с вампиром, — поморщился я, постаравшись изобразить на лице как можно большее презрение. С учетом того, что нормальной мимики я был лишен четверть века, получилось наверняка плохо, но освещение тут было таким же тусклым, так что вряд ли надсмотрщик что-то заподозрил. — Что-то он артачится, меня послали узнать, можно ли усыпить его, прежде чем транспортировать.
Эти слова не были импровизацией, я подготовил их уже очень давно. Дело было в том, что нежить из темницы могли вывозить двумя способами. Можно было предварительно усыпив особым заклинанием святой магии, которое проникало в тело через кандалы, но в этом случае «сон» длился несколько часов и никак разбудить мертвеца было невозможно. Это было удобнее и безопаснее. Меня самого, к примеру, всегда транспортировали именно так, как особо опасного пленника. К тому же мои слова святошам были совершенно без надобности. Именно поэтому, кстати, данного помещения я ни разу не видел и дальнейший путь на поверхность оставался настоящей загадкой.
Возвращаясь к теме, транспортировать нежить можно было и по-другому, без усыпления. Цепи просто перестегивались по одной от стенок камеры к каталке. Это было дольше, не так безопасно, мало ли что могло произойти в процессе, к тому же стальная конструкция перевозки была все-таки более хлипкой, чем зачарованные каменные стены камер, но в таком варианте нежить все время оставалась в сознании. И к вампиру, от которого нужны были ответы на вопросе об их гнезде, наверняка применили бы именно этот способ.
Однако, понятное дело, что, если пленник слишком сильно вырывался и дергался, мешая процессу, куда разумнее было бы усыпить его и потом подождать пару часов, чем рисковать жизнями инквизиторов и увеличивать вероятность побега. Подобным ситуациям я за столько лет не раз был свидетелем. Не видел, конечно, но слышал крики инквизиторов и приказы наподобие того, о котором я сейчас наплел надсмотрщику. Так что вроде как все должно было пройти нормально. На всякий случай я, правда, все-таки схватился за рукоять кинжала под рясой. Но, похоже, сегодня удача была на моей стороне.
— Проклятые кровососы! — Мужчина скорчил гримасу отвращения и сплюнул на пол. Судя по множеству характерных разводов, это было его привычным способом выражения эмоций. — Давай быстрее дуй, а то Его Преосвятейшество будет недоволен.
