Но Антиопа не слышала. Диана недоверчиво отпрянула. Реальность потери оказалась слишком тяжёлым бременем.
Неожиданно Ипполита вскочила на ноги, держа в руке меч, и повернулась к спасённому человеку в серой форме.
– Ты! – прорычала она, оголяя меч.
Диана подпрыгнула с песка и быстро встала между ними.
– Нет, мама, нет! Он сражался на моей стороне!
– Зачем сражаться против своих? – с презрением спросила Меналиппа.
– Они мои враги, – заявил мужчина.
Даже не пытаясь защищаться, он бросил ружьё на песок.
– Тогда почему ты одет как они? – отрезала Меналиппа.
– Отвечай сейчас же! – потребовала Артемида.
Мужчина взглянул на свою форму.
– Я не могу вам сказать.
– Назови своё имя! – гаркнула Меналиппа.
– Не могу сказать.
– Давайте убьём его и покончим с этим! – предложила Венелия.
Филиппус, несмотря на потерю друга, произнесла спокойным голосом.
– Если убьём его, то не узнаем, кто они и зачем пришли.
Филиппус всегда умела выбрать стратегию. И в жаркий момент победы, что досталась столь высокой ценой, амазонки прислушались.
Смертный приговор отменён или же просто отсрочен?
Время покажет, но только если мужчина выдаст секреты.
Глава 6
Битва закончилась, и выжившие амазонки собрались в тронном зале – пещерном гроте, который днём освещался лишь солнечными лучами, а ночью – лунным светом. К помосту, где Ипполита собрала подданных, вела золотая лестница. Сама царица стояла наверху; ступенькой ниже ожидала Диана. Невзирая на тяжёлые ранения, никто из воительниц не сидел на скамьях. На руках принцессы виднелся порез; сердце её болело, а голова беспрестанно кружилась. Ни одна история о злобе и коварстве Ареса не подготовила её к этому дню.
Как и была должна, мать Дианы, царица, отбросив печали, сосредоточилась на предотвращении дальнейшей трагедии. Она позвала пленника, и Диана заметила, что матери потребовалась каждая унция сдержанности, чтобы не убить его прямо на месте. Ипполита заставила мужчину опуститься на колени на полированный пол тронного зала, и Диана тотчас обратила внимание на кровавые раны. Стражницы, находясь в состоянии боевой готовности, набросили лассо Гестии, и конец петли приняла Меналиппа.
Диана, подняв подбородок, наблюдала, как он боролся: глаза зажмурились, лицо застыло в гримасе ужаса. Он не хотел говорить, но от сияющей верёвки не скрыть истину.
– Меня зовут капитан Стив Тревор, – сообщил он сквозь стиснутые зубы. – Лётчик... Американский экспедиционный корпус. Личный номер 814192. Это всё, что я имею право...
Капитан Стив Тревор.
«Капитан» – это титул; амазонки тоже его использовали. Итак, они выяснили, что мужчина был воином, но по взглядам царицы, членов правительственного кабинета и высокопоставленных воительниц было ясно, что никто не понял значение слова «лётчик» или «американский экспедиционный корпус». Да и номер казался загадкой. Диана изучала лица стражниц Ипполиты, воительниц Антиопы и сенаторов. Все они после битвы демонстрировали явное напряжение. Судьба человека пока не разрешилась.
Стив Тревор продолжил:
– Я... агент британской разведки. – Он взглянул на светящуюся верёвку. – Чёрт, что это за штука?
– Лассо Гестии. Заставляет говорить правду. – Диана властно оглядела мужчину.
– Сопротивление бесполезно и бессмысленно, – добавила Меналиппа.
– Зачем ты пришёл? – потребовала ответа Ипполита.
– Не знаю, кто вы, но вы в большой опасности.
Меналиппа сжала лассо, отчего Стив вздрогнул.
– Зачем ты пришёл? – повторила царица.
– Я... шпион. Я – шпион. Шпион. Я – шпион!
Заключённый в золотую верёвку и неспособный сопротивляться он вылил на волю поток истины:
– Я работал под прикрытием британской разведки, когда мне сообщили, что главнокомандующий немецкой армии, генерал Людендорф, посетит засекреченный объект в Османской империи...
Диана посмотрела на мать, ожидая объяснений, но царица сама не понимала, о чём шла речь.
– Я выдал себя за их лётчика...
* * *
Даже не представляю, как замолчать, – думал Стив, описывая массивный ангароподобный комплекс в Турции, охраняемый немецкими солдатами.
– Наша разведка докладывала, что у немцев не осталось ни людей, ни денег, ни боеприпасов...
* * *
Реальность оказалась далекой от ожиданий. Обнаруженное здание представляло собой огромный и очень сложный завод по производству боеприпасов. Место кишело конвейерными лентами, печами для ковки гильз, фрезерным оборудованием и прессами для загрузки боеголовок. Жара, масло, пыль, стружка... Бурлящий расплавленный металл, едкий запах шеллака, стеклянная крыша, пропускающая естественный свет... За станками трудились молчаливые пожилые мужчины, напуганные женщины и дети. Они еле держались на ногах, что говорило о голодании и постоянном недосыпе. Рабы, захваченные у местного населения либо импортированные из других городов Турции, массово производили оружие войны.
Повсеместно витал страх... и запах смерти.
– Но, к сожалению, разведчики ошиблись. Турки производили для немцев бомбы. И не только бомбы...
На территории фабрики находилась научная лаборатория, внутри которой располагалась страшная испытательная камера. Через окно Стив увидел, как генерал Людендорф приблизился к небольшой фигуре, одетой с головы до ног в защитный костюм – тёмно-зелёные одежды и резиновые перчатки до самых локтей. Когда фигура сняла маску и очки, Стив увидел, кто это был. Золотая жила Людендорфа.
Она что-то набросала в зелёный блокнот, а затем, источая уверенность, с уважением и удовольствием поприветствовала генерала. Людендорф выглядел весьма оживлённо и явно стремился увидеть новейшее творение. Генерал был настоящим разжигателем войны, который жил ради битв. Война являлась делом всей его жизни, и он уповал на неё, а та в свою очередь стала его хлебом. Сражения заменили ему всё – драгоценности, золото и близких людей. Он хранил любовь и верность лишь мировому господству и победам, одержанным под его личным командованием.
– Новое оружие, – продолжил Стив, – секретное оружие, изобретённое главной психопаткой Людендорфа, доктором Изабель Мару.
Как только учёная повернула голову, живот Стива сжался от ужаса. Бежевые металлические пластины покрывали нижнюю половину носа, две трети её рта с правой стороны и три четверти подбородка, скрывая раны, полученные в предыдущих экспериментах. И хотя Стива проинформировали о протезе, подобного зрелища не ожидал даже он.
