– Фу, как неинтересно с тобой разговаривать! На ходу подметки режешь. Давай-ка еще по рюмочке. Я в подпитии ужас какой смелый становлюсь.
После того как рюмки опустели, Сергей кратко подытожил:
– Итак, что делать сейчас, понятно – прятать. Место – Ханта-губа. А дальше – будем посмотреть, чьи головы крепче на плечах держатся.
И уже удобно устроившись на «люксовой» кровати, он спросил:
– Послушай, журналист, а какое у тебя звание в твоей редакции?
Ответом было лишь мерное посапывание крепко спящего человека. Редин усмехнулся, закрыл глаза и в последний момент поймал-таки ускользавшую от него весь вечер мысль: «Если гора не идет к Магомету…» Плавбаза «Свияга» вовсе не напоминала теперь тот густонаселенный и полный кипучей деятельности муравейник, какой застали ее друзья в первое свое прибытие. Из всего состава исследователей остались лишь четыре-пять человек, в несколько раз сократился штат обслуживающего персонала. Нигде не было видно ни одного праздношатающегося моряка: судовая команда в режиме аврала занималась подготовкой к съемке с якорей и переходу в базу. Здесь больше нечего было делать.
Едва закинув в каюту вещи и переодевшись, Сергей отправился на поиски Милецкого. С Владимиром он столкнулся на нижней палубе и увлек друга на свежий воздух:
– Миля, как я рад видеть тебя! Только давай не будем сейчас говорить о моих делах. Поверь, это совсем неинтересно. Настоящие события разворачивались здесь, а ты, наверное, знаешь о них побольше многих.
– Ну, – забасил Милецкий, – если сравнивать со всеми остальными, которые вообще ничего не знали и не знают… Ведь по большому счету ничего и не было.
– Не замечал у тебя раньше пристрастия к парадоксам.
– Какие, к черту, парадоксы?! Собрал всех Феклистов после обеда в конференц-зале и проинформировал, что в результате тектонического разрыва, произошедшего несколько часов назад…
– Не утруждайся, – перебил его Сергей, – эту версию я дословно знаю. Так выходит, что ярко выраженного катаклизма не было? Даже вообще никаких ощутимых проявлений?
– Ну, кое-кто уже потом стал говорить, что ощущал толчок, палуба вздрагивала. Ерунда полная! Море было 4 балла, нас и так вполне прилично раскачивало. И выбросов на поверхность тоже не было никаких. Опять же, видимость-то от силы три-четыре кабельтова, что можно разглядеть? В общем, все равно что пукнуть под пуховой периной.
– А что это за сейсмоданные?
– Ну, на то у них и приборы. Самописцы отреагировали.
– Может, так же как на АПИСе, когда мы «непланово» погружались?
– Да нет, скорее всего. Береговики тоже уловили. И говорят, полярники дрейфующие, а еще норвежцы и даже кто-то на Шпицбергене.
– Ну, если кто-то на Шпицбергене… Не так уж и трудно все это организовать. Но ведь и подводный взрыв, например, такую же картину дает?
– Это ты лучше обсуди с нашими океанологами. Они единственные, кто на борту остался, наблюдают, изучают.
Сергей вытащил пачку сигарет, но Милецкий отрицательно покачал головой:
– Сейчас я тебе еще кое-что интересное расскажу. Вскоре после этого события, в тот же день, на АПИСе группа исследователей погрузилась к тому месту, где раньше находился затонувший перегрузчик.
– Во как!
Владимир кивнул.
– Причем абсолютно официально. Я лично получил на это прямое распоряжение адмирала. Народу набилось – в центральном посту не развернуться. Помнишь тот огромный камень на карнизе, который не пропустил корабль в пропасть?
– Конечно.
– Он остался на месте!
– Погоди-погоди! Что же, наша мастерская перепрыгнула через него? Или обогнула по дуге?
– В общем-то чего только не бывает. Можно и противолодочным зигзагом двигаться. Но только ВМЕСТЕ с этим обломком! Еще факт: никаких сколь-нибудь заметных трещин в грунте. А ведь в таких случаях сдвигаются многомиллионотонные пласты. Я, как все это увидел, стал тщательнее присматриваться и разглядел несколько шпуров в скале в разных местах. Точно такие обычно подрывники высверливают, когда завалы в горах рвут. Только здесь они были не такие глубокие и гораздо более широкие. Понятно, почему? Я хоть и не сапер, но сообразил, что в данном случае ведь не надо было скалу рвать, надо было столкнуть корабль. А для этого использовали отраженную от горного массива волну. Направленные взрывы! Несмотря на то что в воде! Они-то и заставили перегрузчик двигаться по дуге, огибая этот громадный обломок. Потому как, чтобы его убрать с пути, нужен, наверное, целый эшелон взрывчатки.
– Миля, ты прекрасно все объяснил. Даже вопросов наводящих от меня не потребовалось.
– Да лучше и гораздо короче один мужик из экспедиции сказал. Он – единственный специалист по взрывам был, потому что еще на первых этапах рассматривался вариант смещения или разлома перегрузчика. Он никого ни в чем не убеждал, решение свое не афишировал, вообще помалкивал больше. Так вот, он коротко изрек: «Даже я не смог бы сделать лучше, если бы решил спихнуть эту посудину в пропасть». Себе на уме мужичок. И явно имеет свое «неформальное» мнение.
– А где он?
– Вот тут начинается второй акт представления. Кто-то сразу же доложил о погружении наверх. Высоко-высоко. Ничего не подозревавшего Феклистова обвинили в том, что он необоснованно подверг смертельной опасности жизни людей, когда организовал спуск к свежему тектоническому разлому. Сняли с должности заместителя начальника экспедиции и отправили в Москву. Но это была уже показушная формальность, потому что экспедиция сама развалилась. Люди разъехались. И взрывник тоже. Сразу столько вертолетов нашлось! За считаные часы корабль опустел.
– Ладно, Володя. Все это сейчас отодвигается на второй план.
– Серега, мне больше всего жалко видеозаписей. Как я там старался все заснять! Многие следы были бы на кассете заметны. Но сразу по возвращении записи изъяли, аппаратуру опечатали.
– Эх, старый дурак, мог бы предвидеть. Сделал бы для себя копию.
– Может, старый, но не дурак. Я об этом сразу подумал. Ты моего Семена помнишь? Он мне прямо заявил, что является сотрудником ФСБ и не допустит с моей стороны никакой самодеятельности. О сотрудничестве-то мы все и раньше знали, но открыто он никогда не выступал. После возвращения на «Свиягу» он забрал всю документацию. Еще прихватил взятые на анализ обломки породы. При спектральном анализе по ним можно было бы точно установить, использовалась ли взрывчатка, даже ее марка! Теперь вот нет ничего.
– Врешь, Миля, есть! Есть ты, я, Талеев. А нет только сомнений в том, что вокруг «утопленника» ведется серьезнейшая игра, потому его и убрали. Принудительно.
– Ну, если это поможет…
– Прежде всего, помочь мне должен ты, Володя.
– Серега, АПИС «осушили», батарея разряжена, он окончательно раскреплен в отсеке для перехода со «Свиягой».
