Редин громко рассмеялся:
– Миля, ты подумал, что я тебя опять на экскурсию подбиваю?
– Ну, для этого мы пока еще столько не выпили, хотя…
– Нет-нет, разговор о другом. Куда «Свияга» направляется и когда?
– В Североморск. Мы там рядышком на АПИСе выгрузимся. Насчет сроков думаю, что в течение суток: уже доложили о полной готовности к переходу.
– Вот видишь, как здорово: а мне в Ханту надо. Это по пути. Чтобы незаметно наш «карандашик» отгрузить.
– А, ну конечно, – Милецкий заговорил, подражая стилю и звучанию вокзальных объявлений: – «Фирменный скорый поезд «Свияга» в город Североморск следует со всеми остановками. Первая остановка – Ханта-губа!»
Сергей все-таки раскурил наконец сигарету, затянулся пару раз и неторопливо сказал:
– Насчет поезда это ты здорово придумал. Даже в экспрессах стоп-кран есть. Если кому-то позарез нужно, как мне.
– Ага. Ты и самолет стоп-краном решишь остановить?
– Миля! Главное – этот стоп-кран найти! В самолете, в ракете, на нашей «Свияге». Я вот что думаю…
Редин еще ближе наклонился к Милецкому, понизил и без того негромкий голос и несколько минут излагал ему свою идею. Тот слушал, не перебивая, затем слегка отстранился и окинул товарища оценивающим взглядом:
– У тебя с головой все в порядке?
– Миля, ты же в курсе, что я не больной. Я – натуральный покойник, мертвяк.
– И на этом основании думаешь, что тебе уже все можно? Меня решил приобщить к своему сонму небожителей?! – Милецкий грохотал. – Я уже говорил, что по флоту о тебе просто легенды гуляют. Весьма фантастические, надо сказать, как всякое изустное народное творчество. Так вот, они и на сотую долю не отражают, оказывается, больной изощренности твоего дьявольского ума.
– Миля, Миля! Я прост и прям, как правда.
– Господи! И в этом реальном воплощении правды в повседневную жизнь ты предлагаешь мне участвовать?!
– Мне будет очень трудно это осуществить без твоего опыта, знания местной техники и холодного рассудка.
– Вот только без комплиментов! Ну, Редин, ну сукин сын!! Ничего себе, отыскал стоп-кран. А если…
– Да, возможно. А еще могут в тюрьму посадить.
– Лучше уж сразу в тюрьму.
– Нет, Миля, они этого от нас не дождутся. Значит, по рукам? Да в общем-то у тебя и выбора нет: после того, что я предложил, мне придется убить тебя в случае отказа.
– А твой журналист в курсе?
– Он человек государственный, вдруг что не так поймет. Зачем его травмировать? Только ты и я.
– Значит, он нормальный, «государственный», а тут двое: один труп и один псих.
– Чудная компания!
– Знаешь, я тоже так думаю.
Глава 5
Переход в Североморск завершался. Вот уже совсем рядом береговая линия, изрезанная заливчиками, бухтами и фьордами. Среди которых находится вход в узкую Кольскую губу. Последний поворот… Именно в этот момент в ходовой рубке «Свияги» зазвонил телефон внутренней связи, и взволнованный голос затараторил:
– Это старший матрос Бердин. Я нахожусь в кормовой щитовой, обход делаю. Здесь какой-то запах и видно плохо.
– Какой запах? Говори нормально!
– Ну, это… вроде дыма. Как будто горит что-то.
– Пожар?!
– Да нет вроде… Я огня не вижу.
– Так найди, что там воняет! И доложи как положено!
– Слушаюсь!
Через несколько минут снова раздался звонок:
– Это старший матрос Бердин. Тут за щитами такой дым, что ничего разглядеть невозможно. А пахнет горелой резиной…
– Так что ж ты сразу… мать… Аварийная тревога!!! Пожар в кормовой щитовой выгородке!!!
Частая дробь звонковой сигнализации оповестила весь корабль об аварии. Дальнейшие события наиболее точно, последовательно и без эмоций, хотя и не всегда грамотно, были изложены в рапортах, докладных записках и итоговом приказе:
«…ввиду грубого нарушения личным составом противопожарной инструкции: рабочая одежда была развешена для сушки на кожухе главного трансформатора. Попадание влаги на обмотки вызвало межвитковое замыкание, что и привело к возгоранию сначала ветоши, а затем палубного покрытия.
Короткое замыкание вызвало автоматический перевод нагрузки на другие сети, что привело, в свою очередь, к воспламенению электрических цепей и отдельных элементов распределительных щитов по всему отсеку. Попадание огня в трюм спровоцировало появление там дополнительных очагов пожара из-за потеков мазута, промасленной ветоши и неубранного мусора. Это вызвало значительное задымление всего помещения и возрастание угрозы для жизни находящихся там людей.
На момент аварии в отсеке находились: капитан третьего ранга Казаков – представитель Инспекции по ядерной безопасности и вахтенные – матросы Бердин и Руктаев. Из смежного с аварийным кормового отсека прибыл капитан второго ранга Милецкий – командир АПИСа – и возглавил проведение первичных мероприятий по борьбе за живучесть.
Об аварии на борту плавбазы «Свияга» было немедленно доложено на ближайшую базу Северного флота. Оттуда высланы два пожарных судна и буксиры для возможной транспортировки плавбазы.
После изучения обстановки и конструктивных особенностей корабля командование базы приняло решение о транспортировке «Свияги» к стационарному причалу в губе Ханта».
…К моменту швартовки у стацпричала в Ханта-губе пожар в отсеке был полностью потушен.
– Красавец! – Талеев закончил пристально разглядывать Сергея, лежащего на койке в своей каюте с закрытыми глазами. Поверх одеяла покоилась забинтованная до локтя правая рука, несколько царапин и незначительных ожогов на лице Редина были обработаны йодом и какой-то мазью грязно-белого цвета, вдоль щеки наклеен пластырь, прикрывающий, похоже, более значительный порез. – Наверное, медаль дадут «За отвагу на пожаре».
– Не-а, – глаза Сергей так и не открывал, – не медаль, а орден, и не мне, а Мильке. Обидно, да?
– А уж мне-то как обидно! Не пригласили в шоу, – это он прошептал, наклонившись к уху Редина.
Большим пальцем левой руки журналист приподнял бровь Сергея, а перед открывшимся глазом медленно покачал увесистым кулаком.
– Спасибо за заботу.
– А на свежий воздух нашему герою не хочется прогуляться?
– Вообще-то доктор советовал отдохнуть, поспать. А если боли в руке начнут тревожить, сразу же микстуру принимать. Как же я без нее на свежем воздухе обойдусь?
Гера взял со стола медицинскую бутылку с делениями и резиновой пробкой. Прозрачная жидкость плескалась рядом с четырехсотмиллиметровой отметкой. Открыв склянку, он поднес ее к носу.
