Ранее забинтованная рука Сергея теперь была лишь прикрыта медицинской салфеткой. Доктор внимательно осмотрел ее, помазал чем-то из баночки на стуле, потом проверил реакцию глазных яблок:
– Ну, сотрясение мозга у вас легкое. Покой и режим все восстановят. Ушибы, ссадины – это ерунда. Вот рука… Здесь более серьезное лечение потребуется. Болезненно, но не смертельно. Ампутировать не будем.
– Нет уж, доктор, давайте отрежем, к чертовой матери! И у меня еще вторая останется, и вашему музею лишний экспонат.
Врач серьезно посмотрел на Редина и безапелляционно заявил:
– Не люблю веселых больных!
– А ты ему рот зашей нафиг, когда следующий раз отключится, – это уже Гера подзуживал.
Не обращая внимания на реплику, доктор продолжал:
– Просто здорово, что я вчера еще вызвал машину из североморского госпиталя! Будете там на пару с капитаном второго ранга Милецким. Думаю, недели три вас продержат. Ему вот подольше предстоит задержаться: сначала подлечат, ребра срастутся, потом операцию на глазу сделают. Кстати, с час назад оттуда позвонили, что машина выехала, так что не так уж много времени у вас на сборы осталось. А я пойду подготовлю морячков к транспортировке и одного пожарного. Вот Герман вам поможет.
С этими словами врач вышел из каюты.
– Я… как-то совсем не планировал такой поворот событий…
– И когда корабль поджигал, тоже не планировал?
– Да брось ты, Гера! Это была просто мастерская комбинация. Какое знание техники, корабельных инструкций, психологии, наконец!
– Слышали уже! Давай, похвали себя еще немного, а потом будем одеваться. Причем оба.
– ?
– Мне тут больше абсолютно нечего делать, только лишние подозрения вызываю. Если помещусь в машину вместе с вами, очень хорошо. Если нет, так уеду. К тому же, пока ты отдыхал, стало известно, что «Свиягу» вот-вот переведут в Североморск. В течение следующего дня.
– Гера, а времени-то сейчас сколько?
– Да уже обед закончился. Ты восемь часов проспал.
– Фью…
– А в Москве у меня просто уйма работы. В том числе и по нашему плану. Организуется комиссия. Я тебе тоже могу дать координаты нескольких вполне грамотных и довольно высокопоставленных специалистов. Сам хотел с ними поговорить, но… А знаешь, может, все это, – Сергей показал на свою руку, на медицинские причиндалы на стуле, – к лучшему: мне сразу так не хотелось уезжать далеко от нашего «сокровища»! Тревожно как-то. А сейчас – рукой подать: Североморск, госпиталь. Судьба, наверное.
– Ладно, давай одеваться и собираться. Лечись там добросовестно. Не поджигай ничего больше. И не взрывай! Ни о чем не волнуйся. Я в ближайшее время свяжусь с тобой.
Прошло двое суток, и вернувшийся из Заполярья Квочко докладывал начальнику о результатах своей поездки.
– …По поводу непосредственно аварии на плавбазе «Свияга» я ничего не могу добавить к тем подробным официальным отчетам, которые составили спасатели и флотская комиссия. Халатность вахтенного матроса, несвоевременно объявленная аварийная тревога, неграмотные действия личного состав до тех пор. Пока в отсеке не появился капитан второго ранга Милецкий…
– Он появился вместе с Казаковым?
– Нет, Казаков уже был там с самого начала. Хотя не совсем понятно почему. А дальше точное выполнение всех положенных мероприятий по НБЖ, вызов спасателей, буксировка в Ханту. Все соответствует установленным требованиям. Пожалуй, есть только одна особенность, которую отмечали и спасатели, и члены комиссии, когда я с ними лично беседовал. Даже две особенности, не упомянутые в отчетах, так как относятся скорее к вероятностным возможностям, чем к конкретным фактам: развитие пожара в отсеке, несмотря на незначительность вызвавшей его причины, было, особенно на первых порах, впечатляюще быстрым и всеобъемлющим. И еще, несмотря на большую плотность огня и сильную задымленность, технические поражения материальной части, средств движения корабля и, наконец, личного состава оказались, на удивление, незначительными и легко поддающимися устранению…
– Хм… – генерал слушал подчиненного, почти не перебивая, тут же вычленяя для себя из витиеватой и одновременно казенно-канцелярской речи полковника требуемые моменты.
– …Поэтому уже через день «Свиягу» переправили на базу в Североморск своим ходом.
– АПИС во время пожара как-нибудь пострадал? Он ведь находился в смежном с аварийным отсеке.
– Абсолютно нет. Отсек был полностью загерметизирован самим командиром АПИСа капитаном второго ранга Милецким.
– Продолжайте, полковник.
– Хочу подчеркнуть, что в Ханта-губе на «Свияге» для ликвидации последствий аварии было задействовано несколько самостоятельных подразделений разной ведомственной принадлежности со своей техникой и личным составом…
– Понятно-понятно, Юрий Иванович, – не выдержал генерал, – короче, суматоха и бардак творились невообразимые, так?
– Так точно! Люди не знали друг друга в лицо, их действия часто дублировались. Плотность проверяющих и руководителей всех рангов на квадратный метр превышала всякие разумные пределы, – юмор был столь не характере для Квочко, что это даже заставило генерала промолчать. – Однако, опросив десятки людей, мы все-таки обнаружили какие-то неясные следы деятельности интересующих нас лиц. Общие авральные работы по плану продолжались круглосуточно. Но на деле все-таки прерывались на сон, особенно в ночное время. Но не все! Именно в период с 2 до 6 часов часть какого-то оборудования была доставлена в могильник для отработанных ядерных отходов.
– Подождите-ка! Вы ничего не говорили о том, что в могильнике что-либо складировали.
– Это первый непонятный факт, заинтересовавший нас. Мы посетили хранилище и действительно обнаружили в каком-то грязном подвале прямо в углу сваленные конструкции. Здесь это мало кого удивляло. Но наш химик-криминалист провел блиц-обследование, и оказалось, что все эти железки были абсолютно чистыми с точки зрения радиоактивной загрязненности.
– Сами только что сказали, что бардак творился полнейший, мало ли что куда свезли, – на самом деле генерал хотел услышать подтверждение тому, о чем сам подумал.
– Конечно, такое возможно. Но это – единственные детали, которые оказались в хранилище. Ни у кого из нами опрошенных не мелькнула даже мысль воспользоваться хранилищем в качестве свалки.
– А глубокой ночью это все-таки кто-то проделал.
– Так точно! И еще: был задействован базовый свинцовый контейнер. Якобы для доставки загрязненного элемента гидравлического манипулятора, представляющего собой тонкий стержень, как раз под контейнер. Но ни мы, ни работники берегового хранилища не смогли обнаружить его даже при очень тщательном поиске.
– Значит, железный хлам – это только для отвода глаз.
– Этот вывод напрашивается сам собой. Кроме того, никакого элемента гидроманипулятора с АПИСа не исчезало.
