– А по поводу звания что, Павел Ильич?
– Памятливые вы люди, однако. Уволен я из Вооруженных сил в запас по возрасту: почти сорок два года уже. Капитаном был. Последнее время в нашей части батальоном командовал. Ну вот меня и оставили тут старшим, говно за всеми подчищать. Я не в обиде. Недели три тому назад узнал, что мой приказ в Москве подписан. Даже номер знаю. Так ведь положено дождаться, пока выписка в часть придет, тогда и рассчитают окончательно. Меня «обрадовали», что идти она может месяца полтора. Вот и получается, что я вроде как служивый пенсионер. Потому и погоны снял. Да кому они тут нужны? А вам, конечно, поможем, что за вопрос. Вы тут посидите немного, я пойду распоряжусь. У нас ведь уже и телефонов нет. Перекусить что-нибудь организуем. – Коробов вышел из кабинета.
– Ну что, Гера, теперь?
– Думать будем.
– Чего тут думать? Трясти надо! Срочно всю эту отставную гвардию убирать отсюда, пешком, строем, в лес!
– А потом?
– «Варяга» учить!
– Прав ты в том, что боя нам не избежать, а подставлять этих ребятишек не имеем права. Вот ведь «везет»: только одних успели в Мурманск отправить, другие на шею свалились, – Талеев покачал головой, – кто же мог заранее что-то знать об этих расформированных артиллеристах-ракетчиках?! Но и противники наши ничего не знают. У них сейчас в самом разгаре «селекторное совещание»: исполнители требуют указаний, организаторы пытаются, надавив на все рычаги, что-нибудь выяснить по поводу этой части и возможностей выцарапать нас отсюда. Поверь, по своему опыту знаю, какая это нелегкая задача разузнать что-то о дислокации воинских частей! На это уйдет время. Конечно, нас обложили по всем правилам, но сунуться нахрапом в часть они не посмеют…
– …пока не разнюхают, что это «пустышка»!
– А на это, опять же, уйдет достаточно времени.
– Зато уж потом… Отыграются по полной программе. Как бог на черепахе.
– Подвожу итог: у нас появилось дополнительное время. Значит, есть реальный шанс, что подоспеют мои ребята. Это, конечно, не регулярная Красная армия, но все-таки… Дальше нереально даже пытаться вывезти отсюда наш груз. Тогда попытаемся его спрятать! Наверняка есть какие-нибудь подземные погреба, арсеналы… Надо предметно поговорить с нашим «пенсионером». А без машины и груза мы через тот же лес сможем проскочить. Если до этого дело дойдет.
– Дойдет, дойдет. И перейдет! Трудновато будет нашу многотонную дуру припрятать. Но вообще ты все точно проанализировал. Давай приступать, а то никакого запаса времени не хватит.
Шагнувший в кабинет Коробов услышал последнюю фразу:
– Куда торопимся, мужики? Колесо вам уже отыскали, сейчас поменяют. Топлива полбочки дадим.
Заметив, что Талеев сделал движение рукой по направлению к карману, Павел Ильич прогудел:
– Не вздумайте только денег мне предлагать! Обижусь и выгоню! Ха-ха, шучу, конечно! Нам тут стол накрыли в соседнем кабинете. Пошли, перекусим по-быстрому. Ни-ни-ни! Отказы не принимаются. Да я еще хотел товарищу капитану третьего ранга вопросик один задать, так сказать, по специальности.
– Павел Ильич, меня Сергеем зовут, его – Герой. И давай на «ты».
– Вот за этим я вас и зову за накрытый стол.
Сергей посмотрел на Талеева:
– Чего процесс-то затягивать? Раньше сядешь…
– …раньше выйдешь. Надо Вадима с Толиком позвать.
– Уже свистнули. И еще мой лейтенант будет. Познакомитесь.
Соседний кабинет был пустой комнатой, посередине которой стоял свеженакрытый стол с расставленными вокруг него разнокалиберными стульями. На столе в чугунках, котелках, плошках в изобилии громоздилась незатейливая снедь. Явно преобладали дары природы: грибы во всех видах – жареные, соленые, маринованные, рыба, наверняка только сегодня выловленная в соседних озерах. Было много картошки, огурцов, помидоров, лука…
– Вот с мясом у нас дела похуже обстоят, – посетовал Коробов, – в лесах мало что водится, живую скотину сами давно не держим, а снабжать нас вообще практически перестали. Будем тушенкой довольствоваться. Хорошо, хоть хлеб иногда подвозят.
– Не прибедняйтесь, товарищ командир части. На таком рационе ваши подчиненные скоро в будку для часового не пролезут. Сплошные витамины.
Павел Ильич хмыкнул, давая понять, что в его личной шкале витаминных ценностей другие приоритеты. Каковые и возвышались в самом центре стола в количестве двух бутылок водки «Флагман».
– Представительский запас! – гордо возвестил он. – А для повседневного употребления, конечно, исключительно в медицинских и профилактических целях – вон, – его рука махнула в угол кабинета, где под окном на полу стоял молочный пятидесятилитровый бидон.
Сергей не поленился, подошел к нему и откинул крышку: бидон был заполнен на три четверти. В воздухе тут же распространился знакомый аромат спирта.
– Да, – констатировал он, – в обозримом будущем эпидемии вам явно не угрожают.
Водку хозяин разлил собственноручно во все шесть солдатских эмалированных кружек. Вышло ровно по 166 граммов, потому что вмиг опустевшая литровая бутылка тут же отправилась под стол. Толя и Вадим, не сговариваясь, одобрительно хмыкнули:
– Ну, если вы и стреляете из пушек так же…
– Об этом я вам чуть позже обязательно расскажу, а здесь, – Коробов пренебрежительно махнул рукой в сторону наполненной посуды, – невелика наука, была бы практика. Я предлагаю выпить за боевое содружество всех наших родов войск: пехоты, артиллерии, ракетчиков, моряков… – он поочередно оглядывал каждого за столом, пока не остановился на Талееве.
– …и специалистов широкого профиля, – заключил Гера.
– Целоваться не будем, но на «ты» перейдем все! – И Коробов, чокнувшись с каждым, уверенным движением опрокинул спиртное в рот.
За ним дружно последовали остальные. Наши соскучившиеся по горячему путешественники налегли на дымящуюся картошку с тушенкой. Хозяин части сам подкладывал в быстро пустеющие тарелки поджаренную до золотистой корочки рыбу, изумительные белые грибы, сочные помидоры и пупырчатые огурчики. Отсутствием аппетита никто не страдал.
– Да, – произнес Коробов, обращаясь преимущественно к Талееву и Редину, – я же своего лейтенанта вам еще не представил. А он чем-то уникальная личность.
«Уникальной личностью» был молодой офицер, сидящий слева от командира и не проронивший пока ни единого слова. Выглядел он лет на восемнадцать, был худощав, сероглаз, с сильно загорелым круглым юношеским лицом, потребность брить которое возникала не чаще одного-двух раз в неделю.
– Это Ленчик! Леонид Васильевич Горшенин. Лейтенант прошлого года выпуска. В Российских Вооруженных силах пока мало кому известный, но, думаю, теперь весьма популярный на Востоке: Китай, Индия, Корея и прочие Сингапуры.
– Ильич, опять начинаешь?! – голос у Ленчика был нежный и приятный.
