Только попытавшись выбраться из воды по шершавому стволу сломанного гиганта, Редин понял, насколько он ослаб. Пальцы никак не могли зацепиться даже за прочные сучки, руки и ноги не сгибались, острая боль пронзала молнией правый бок при любом движении или даже от напряжения мышц, во рту появился солоновато-железный привкус не то крови, не то не вырвавшейся рвоты.
Как Сергей оказался в дупле и сколько прошло времени, он потом ни за что не мог вспомнить. Просто в какой-то момент ощутил себя вне воды, скорчившимся в позе зародыша в трухлявом чреве дерева. Заметно стемнело. Берег был пуст: ни людей, ни машины. Сергей подумал, что вряд ли ему удастся освободиться из своего добровольного заточения без посторонней помощи, а впереди еще десять тысяч километров непокорной водной стихии…
В первую очередь надо было хотя бы немного распрямиться и ощупать себя. Упершись левой рукой во влажную и упругую сердцевину дупла, Сергей попытался изменить неудобное положение. Неожиданно рука, потеряв опору, резко провалилась вниз. За ней устремилось все тело, причем в том же сложенном пополам положении. Что-то громко хрустнуло. Пронзившая Редина боль зародилась в разорванном правом боку, молнией метнулась через грудную клетку, вызвав спазм дыхания, и пронзительно яркой петардой разорвалась в голове, тяжелой кувалдой ударив в виски и обрушив на глаза темную непроницаемую завесу.
Весь внешний мир в одночасье прекратил свое существование.
Характерный короткий свист на высокой ноте был для Геры и Вадима безошибочным сигналом присутствия где-то рядом третьего члена команды. Действительно, от одноэтажного здания стоящей на отшибе казармы двумя стремительными перебежками к ним присоединился Анатолий.
– Командир! Серега увел «Урал»! Я его немного подстраховал из кустов у забора, чтобы стрелки не перехватили. А когда за ним «Ниссан» ринулся, я уже бессилен был.
– Все правильно. Так мы и рассчитывали. Только за рулем Ленчик должен был сидеть. А что остальные?
– Больше никто не дернулся. Продолжают методично закоулки обшаривать. Главное внимание складам и ангарам. Я у некоторых заметил приборы дозиметрического контроля.
– Понятно, подстраховались. Вообще-то верно рассудили: здоровенный контейнер они непременно найдут, а вот если мы отважимся тонкий урановый стержень вытащить, его можно так припрятать… Вот и обзавелись счетчиками радиации. Умненькие!
– Да и скопом не кинулись за нашей приманкой!
– Толя! Не с идиотами дело имеем. Я бы на их месте точно так же поступил. Не отреагировать на наш демарш было нельзя, а вдруг все-таки… Я не удивлюсь, если у них где-то рядом и вертолет барражирует. Связь отменная, мобильность превосходная.
– Как там дела с нашей подмогой? Должны бы уже нарисоваться.
– Супостаты нашу связь прочно забили. Я как увидел этот их микроавтобус, сразу неладное заподозрил. Даже по одним внешним антеннам. Так и оказалось. Какая же внутри прекрасная аппаратура! Не только перехват, а выборочная блокировка отдельных частот в очень большом диапазоне. Суперглушилка! Эх, жалко, что от лейтенантского выстрела она, видно, не слишком сильно пострадала!
– Вот почему и наши переноски молчат! Командир, давай я сейчас им все уцелевшие «рога» поотстреливаю, а?
– Поздно и не актуально. Сейчас на повестке дня выход через главные ворота, – Талеев посмотрел на Коробова, и тот утвердительно кивнул, – приготовленного людьми капитана грузового «газика». Это единственная оставшаяся в части самопередвигающаяся техника. Надо еще больше рассредоточить силы противника. Но вместо Вадика поведу его я.
Намеревавшийся что-то возразить Анатолий посмотрел на болезненно бледное лицо Вадима, на его забинтованную левую руку, неподвижно свисающую вдоль тела, и только согласно покачал головой.
В отличие от своего друга Вадим явно не собирался промолчать и уже приоткрыл рот, когда неожиданно для всех Анатолий резко шагнул вперед, вытянув обе руки, и с силой толкнул в грудь ничего не понимающего капитана Коробова. Но было уже поздно. Негромкий хлопок услышали все, а бросок Толика опоздал на какие-то доли секунды.
С отвратительным чавкающим звуком в левую половину груди Ильича под ключицу ударила тяжелая дальнобойная пуля. Последующие события происходили молниеносно и одновременно, без единого возгласа и даже слова. В них были четкая слаженность, доведенная до автоматизма, и высочайший профессионализм исполнения. Не было ни секундной растерянности, ни недоумения и ошарашенности.
Талеев подхватил под плечи отброшенное выстрелом тело капитана, когда оно еще не успело распластаться на асфальте, и тут же оттащил его под прикрытие стены бывшего лазарета. Вадим, низко пригнувшись, юркнул вокруг здания с другой стороны и затаился, лежа в высокой траве. Сейчас же на него выскочил боец в черном камуфляже со штурмовым автоматом в руках, который подбирался к медсанчасти с тыла и уже сделал свой последний шаг-бросок перед заветной защитной стеной со стершимся красным крестом. Бросок действительно оказался последним в его жизни: стены достигло только бездыханное тело с коротким метательным ножом в сердце и добросовестно перерезанным горлом. «Для соблюдения полной звуковой секретности».
Гере понадобился только один взгляд, чтобы понять, что Ильичу уже не требуется никакая медицинская помощь. Входное отверстие под ключицей было диаметром в дюйм. Выходного не было вовсе! Такая штатная пуля из снайперской винтовки может пролететь не один километр и пробить навылет двух человек, оставив в телах выходные отверстия размером с кулак. Здесь расстояние было гораздо меньшим, а у пули смещен центр тяжести. То ли при фабричном изготовлении, то ли уже потом, вручную, простым подпилом ударной части головки. Этот смертоносный снаряд не покидает тело жертвы, а хаотически мечется внутри него, ломая и дробя кости, разрывая мышцы и внутренние органы, пока не иссякнет запас кинетической энергии выстрела. То есть хватит, чтобы превратить в ливер внутренности средних размеров динозавра.
Краем глаза Талеев заметил, куда метнулся Вадим. Поэтому, опустив тело капитана на землю под окном лазарета, он обогнул хибарку с другой стороны и присел за небольшой куст метрах в трех от стены. Все-таки в тактическом плане они были наголову выше своих врагов.
Было ясно, что обнаруживший их снайпер никогда не стал бы стрелять раньше, чем доложил об этом старшему своей группы. Тот, конечно, сразу выслал боевиков «по указанному адресу», а потом дал команду «на отстрел». Значит, реальная опасность приближалась с тыла и с боков. Их берут в «клещи».
Темный силуэт отделился от соседнего дерева и крадучись начал приближаться к санчасти. Выждав, пока бандит минует его укрытие, Гера неслышно шагнул вперед и заступил ему за спину. Что-то насторожило бойца, и он начал оборачиваться назад по всем правилам десантного боя. Первым назад пошел ствол автомата, а уж за ним голова и весь корпус. Талеев тоже поступил традиционно: левой рукой выставил блок на пути ствола оружия, а правой обхватил голову, расположив ладонь на подбородке жертвы. Оставалось только резко дернуть на себя и чуть вверх, чтобы сломать шейные позвонки. Тело бандита тут же безвольно обвисло на руках Геры. Он осторожно опустил его в траву и, не разгибаясь, внимательно осмотрелся. Если посланцев было больше, они еще не успели подойти. Что ж, прием посетителей продолжается.
