– А-а-а, это которая в Москве, на площади Дзержинского?
– Миля, – Сергей предостерегающе поднял палец, – еще раз поверь: нет.
– Ну тогда-а-а… – медленно и тихо начал Владимир и уже громко и уверенно, хором с Сергеем, закончили: – Совсем другое дело!
Стрелка глубиномера в ЦП замерла, чуть-чуть не дойдя до отметки 300 метров. АПИС завис точно напротив затонувшего корабля на расстоянии не больше десяти метров, осветив двумя мощными прожекторами часть его борта в районе ходовой рубки и примерно половину верхней палубы в нос от нее. На два монитора в центральном посту передавалось изображение от видеокамер.
Командир доложил на «Свиягу» о прибытии к месту и начале обследования, затем повернулся к замершим у экранов специалистам:
– Это самая удобная точка для наблюдений, можно смещаться влево-вправо по вашему желанию. Кроме того, в выбранном месте можно приблизиться к корпусу на расстояние, позволяющее работать механическим манипулятором. Это если понадобится взять какие-либо пробы или замерить излучение. Хотя все уже проделывалось десятки раз. У руководства экспедицией имеется карта всех замеров и данные проб. С другого борта и с кормы подойти невозможно: мешает откос впадины и огромный валун, который затормозил движение корабля вниз. А там метров 600 и более! Вот здесь, под широкой светлой полосой, находятся оба хранилища. Сверху они прикрыты бронированными плитами и задраены мощными прижимными болтами…
Сергей перебил Милецкого:
– Володя, я хочу подняться на три метра и медленно двигаться от ходовой рубки в нос. Твой механик способен на такое?
– Мой механик – ас, каких нет на всем флоте! А вдвоем мы верблюда через угольное ушко в темноте проведем.
Молчать дольше было выше всех физических сил Кости Шумилина:
– Командир, а много уже верблюдов вы здесь встречали?
Милецкий глянул не на него, а на Сергея. Тот незаметно утвердительно наклонил голову.
– Да нет, вот только первого. Но зато сразу повезло: говорящий оказался.
Кто-то хмыкнул, кто-то засопел, отвернувшись. Эти двое стоили друг друга.
Между тем АПИС, повинуясь действиям механика, послушно выполнил требуемый маневр. Сколько уже глаз за последние дни пристально всматривались в каждую трещину этого борта, в изуродованную палубу и сломанную надстройку. Но только Сергей Редин видел еще и сердцем…
Вот здесь погиб командир корабля Веригин, с которым даже не успели как следует познакомиться: его прикомандировали как раз на тот переход на Новую Землю. Из вот этого бортового иллюминатора на верхнюю палубу в сильнейший шторм выбирался Демыч, чтобы отвлечь внимание засевших на юте диверсантов. С этого борта шла погрузка в спасательные шлюпки и плоты за считаные минуты до того, как уже агонизирующий корабль окончательно скрылся под водой. А здесь, перед поваленной переборкой, стоял он сам, плечом к плечу с Васей Мургазиным, держа в руках изрыгающий огонь автомат…
– Стоп!
Лодка послушно замерла. Сергей долго и очень внимательно вглядывался в мониторное изображение, приближая и удаляя отдельные фрагменты палубы, незначительно смещаясь в разные стороны, изменяя фокус. Потом он обратился к оператору главного манипулятора:
– Вы сможете своей «механической рукой» легонько постучать вот по этому участку? – пальцем Сергей указал нужное место и пояснил: – Хочу расчистить палубу от этих ильных напластований, иначе трудно что-либо разглядеть.
– Секунду. Это не проблема. – Оператор взялся за рукоятку привода на пульте.
Многосантиметровый слой ила легко отделялся от металлической поверхности и пластами или комьями медленно соскальзывал вниз.
Сергей, нависая всем телом над сидящим в кресле щуплым оператором, продолжал напряженно всматриваться в изображение на мониторе.
– А теперь вот сюда надо посильнее ударить.
Семен вздохнул, пожал плечами, что-то пробурчал себе под нос, однако опустил руки на переключатели дистанционного управления. Повинуясь оператору, массивный трехступенчатый стержень за бортом послушно отодвигался от палубы, а затем наносил несильный удар. Ничего не происходило.
Вот еще один замах… и в этот момент рука Сергея резко опустилась из-за плеча оператора на круглый набалдашник манипулятора, сжала его вместе с тонкими пальцами Семена и резким рывком послала до упора вперед.
Казалось, что даже здесь, в ЦП, все услышали громовой удар металла о металл. Потом завопил оператор. То ли от боли в крепко стиснутых рукой Сергея пальцах, то ли от обиды за столь беспардонное вмешательство в свои действия. Никто даже не обернулся на крик: пять пар глаз впились в экран, на котором четко было видно, как в месте удара внутрь провалился целый лист жести.
– Попали-таки! – это был торжествующий голос Редина.
– Ну и замутили же воду, ничего не видно. Дайте хоть пару минут отстояться. – Командир нашел глазами видеотехника. – Ты, Коля, пока проверь еще раз записывающую аппаратуру. Направь свет прожекторов так, чтобы максимально проникал внутрь.
Лучи двух прожекторов, пересекаясь, уперлись в зияющую дыру.
– Ну, ни хрена себе…
– Вот тебе, бабушка, и Юркин…
– Так, – это был уже приказ командира Милецкого, – отставить всякие междометия! Высказываться только по делу, коротко и обстоятельно. Начнем со спецов по ядерной безопасности. А ты, Серега, потом подытожишь. Ну, что вы видите?
– Дык, гражданин начальник, «карандашики»… эта… голенькие, во!
– Шумилин! Дело-то серьезное. – Гейко помедлил с ответом, подбирая слова. – Мы видим часть предмета, примерно треть его длины, очень похожего на урановый стержень – ТВЭЛ, которые применяются в ядерных реакторах АПЛ.
Сергей не стал ждать приглашения:
– Не один он, Валя! Посмотри в затемненный верхний угол. Как минимум три штуки виднеются. А вот это темное пятно узнаешь? – Пока Валентин молча приглядывался, Сергей сам пояснил: – Это свинцовая пробка, килограммов под 60 весом, которая закрывает каждую ячейку в хранилище. А в ячейке пять стержней! Хранилища всегда находятся в строго вертикальном положении, да и вес пробки и ее притертость делают не нужной какую-либо резьбу. Сейчас корабль лежит под углом чуть не 60 градусов, а до этого был сильнейший удар о гранитный выступ. Вот пробки и вылетели, а за ними посыпались ТВЭЛы. Сколько их там теперь россыпью, неизвестно. Мы заглянули только в один укромный уголок. Жаль, отверстие маленькое получилось, стержень вряд ли удастся вытащить.
Теперь разом заговорили все, обмениваясь соображениями, подмечая на экране новые подробности, делая предварительные выводы.
Гудел Милецкий:
– Многое на свои места становится: вот откуда сильнейшие выбросы радиации, зараженность…
– Нет, ну в какую задницу смотрели все эти члены?! Я имею в виду комиссию!
