Из глаз вытекли две жалкие слезинки, и Стас ударил себя левой ладонью по щеке:
— Слюнтяй! Немочь безмозглая! Думай, думай!
Над четырьмя ступеньками беззвучно распахнулась обитая железом дверь. В подвал деловито спускался Водяной. Подойдя к пленнику, он поставил у его бедра бутыль с водой.
— Я ненадолго, — произнес. — Янина спит, ты тоже подремли.
Что-то в голосе убийцы зацепило Гущина. Нервы сыщика были обнажены и взвинчены до предела, в противном случае он не обратил бы внимания на крохотное интонационное непопадание. Миша говорил немного странно, прежде чем он произнес вполне обычную фразу, его дыхание на мгновение сбилось, а тембр ушел вниз.
Убийца волновался… Почему?
Взвинченные нервы не только обостряют восприятие, но еще и способствуют мозговому штурму. Гущину — о чудо! — хватило нескольких секунд, чтобы просчитать возможные варианты. Майор мгновенно понял, что в корне был не прав: «Водяной с самого начала водил меня за нос! Недавно он ринулся вперед, якобы собираясь ударить. Но он не мог меня пинать — он до последнего будет воплощать свой план и не оставит в подвале следы крови. Тем более не будет меня душить, так как придется войти в прямой контакт, а я способен его оцарапать или укусить, а он сегодня должен оставаться абсолютно невредимым. Все окружение Янины будут подозревать, и, если на сыне отчима окажется царапина или синяк, ему уже не отвертеться. Он с самого начала притворялся!
Но почему?! Зачем ему понадобилось затягивать разговор? Все, что нужно, он узнал в первую минуту. Ему и вправду поболтать хотелось, время скоротать?!
Нет. Это вряд ли. Нервы у Миши — стальные как наручники. Тогда зачем вся эта клоунада с киношными признаниями, излитием души…
Так, так… Убийца пил со мной воду из одной бутыли… Допил остатки и принес еще…
Все! Понял! Он демонстративно выпил остатки воды, усыпил мою бдительность, и в новой порции уже снотворное! Или яд. Психопат не может подойти, поэтому, прежде чем отстегивать от трубы, он должен меня усыпить или отравить!»
Постаравшись выровнять взбунтовавшееся дыхание, Гущин поднял на убийцу глаза…
Водяной ждал. Выражение лица его почти не выдавало, но глаза как будто приказывали пленнику: «Пей, пей, пей!» Нетерпение во взоре все-таки проскальзывало.
Гущин наклонился, взял бутылку и начал отвинчивать крышечку.
— А знаешь, Миша, — остановил движение, вроде как в нерешительности, — я тоже хочу сделать тебе подарок. — Стас вскинул голову и прищурился. — Я не хочу, чтобы Янина сгорела в этом подвале, поэтому слушай. Твое алиби основано на том, что тебя сейчас нет в этом доме?
— Да, да, — торопливо согласился Водяной. — Я сейчас за тридевять земель.
Следователь усмехнулся:
— А вот не вышел у тебя каменный цветок, приятель. Твоя собака сейчас сидит на крыльце, так? А все твои сторожа знают: если псина на крыльце, значит, ее хозяин дома. Они, прежде чем за стаканы взяться, ходят сюда проверять: дома хозяин или можно расслабиться. — Челюсть Водяного медленно поползла вниз. Глаза остекленели, Водяной стремительно осмысливал слова заложника. — Твоему алиби, Миша, грош цена. Даже если ты проезжаешь на участок с тыльной стороны через лес, твой пес и работяги разобьют это алиби в два счета! Для них ты, Миша, — здесь. И работяг об этом спросят.
Водяной предусмотрел многое. Подстраховался стократно. Но вот того, что ушлые подчиненные наловчились с проверкой, знать не знал! Стас отлично подредактировал рассказ кривоногого воришки и выдал его — мама не горюй!
Убийца издал рычащий горловой звук и опрометью бросился вон из подвала. Побежал на улицу пристегивать пса к цепи у будки. Пусть сторожа решат, будто хозяин наказал собаку или попросту забыл отстегнуть ее от цепи… Без разницы, главное, чтобы пес не лежал на крыльце!
Едва убийца вышел, Гущин развинтил на бутылке пробку и, дико вытянувшись, вылил большую часть содержимого в канализационный слив, которым, разумеется, был снабжен технический подвал. Потом вновь завинтил крышечку, поставил почти опустошенную бутылку между ног и расслабленно откинулся назад.
Что за отраву добавил в воду психопат, майор не знал. Там могло быть обычное снотворное, но мог быть и яд. Гущин полуприкрыл глаза и начал ждать.
О том, что он, возможно, лишил девушку-заложницу единственной надежды, старался не думать. Навряд ли приметливый воришка Антоша станет откровенничать с приехавшими в рыбхоз полицейскими — бывший зэк привычно замкнется, и о собаке, лежавшей на крыльце, Мартынов не узнает. А по большому счету, нет уже никакой разницы, пойдут ли полицейские на приступ или начнут Мишу разрабатывать на мягких лапах, — Водяной взорвет свое логово при первом же намеке на опасность! Стас попросту использовал единственную возможность и заставил Водяного выйти. Что будет дальше, зависит от того, насколько верно сыщик просчитал убийцу. Если ошибся и никакой отравы в воде нет, то все пропало. Убьет Миша заложника уже этой ночью или оставит пожить, как обещал, не важно. Чтобы выпутаться, спасти себя и девушку, у Гущина есть один-единственный шанс. Второго Водяной не даст.
Но пока майор надеялся, что разгадал все верно и нужно притворяться полуобморочным. Не уснувшим накрепко, а так… слегка обмякшим, дезориентированным, поскольку крепкий сон изобразить сложнее. И уж потом по реакции убийцы выстраивать дальнейшее. Если Мишу обрадует обморочное состояние сыщика, надо следовать выбранному курсу и притворяться дальше. Если плачевный вид пленника убийцу удивит, то все напрасно — у Гущина не получилось его просчитать.
Водяной не возвращался слишком долго. И сыщик стал привычно анализировать, постарался догадаться, что могло отвлечь убийцу: «На то, чтобы выйти из дома и пристегнуть собаку к будке, требуется не более пяти минут. Но Миши нет уже гораздо дольше, так чем он занят?.. Побежал проверять, что делают его работники?.. Навряд ли. Он поостережется здесь показываться.
Но проверить все-таки захочет. Как? А очень просто: в хозяйском доме наверняка есть бинокль. Хозяину нет надобности прочесывать пешком немаленькую территорию, ему достаточно оглядеть ее с высоты второго этажа…
А если он сейчас у Янины?!
Не думать об этом, не думать!.. Я все сделал верно, я убийцу напугал, он сейчас занят более важным делом, и пленница его уже беспокоит несколько меньше…»
На этот раз убегавший Водяной не прикрыл за собой железную дверь, и Стас услышал тихое шарканье подошв по бетону. Расслабился! И принял позу, предшествующую полнейшей отключке. Через щелки век пронаблюдал, как Водяной спускается в подвал. Полуобморочный вид майора убийца понял правильно — почти пустая бутылка стояла между раскинутых ног Гущина. Стас вяло, якобы из последних сил, зашевелил губами:
— Ты меня чем-то отравил, ур-р-род?..
Убийца не ответил. Подойдя к сыщику, несильно пнул его мыском ботинка по щиколотке — нога майор слабо колыхнулась.
Стас ждал. К сожалению, Водяной проявил осторожность и глупо не подставился: встал так, чтобы внезапно выброшенная вверх нога заложника не ударила его в пах.
