Стас прикрыл глаза, наклонил голову и нажал кулаком на лоб. Не улыбнуться невозможно. Мама и дочки все утро обсуждали, как лучше встретить сыщика с собакой. Готовились. Игрушки, провиант и миски закупали. Нешуточных размеров, поскольку род занятий Гущина у них монтировался с чем-то крупногабаритным: сенбернаром, розыскной овчаркой, доберманом, ротвейлером…
А тут — нате вам, Стас Петрович пожаловали-с. С вялой полуобморочной Занозой на руках.
Действительно, есть от чего расхохотаться. Мистер Коломбо без традиционного плаща, но все-таки с собакой.
Станислав поднял голову и посмотрел на чуть смущенную хозяйку:
— Надо было вас предупредить, что я приеду с таксой.
— Не сердитесь? — улыбнувшись, спросила депутатка. — Мои девочки так любят собак, но из-за аллергии Ани мы не могли их держать…
— У Ани аллергия на собак? — напрягся гость.
— Была, — кивнула Львова. — Но к четырнадцати годам она либо прошла, либо затихла, так что нам будет даже интересно отследить реакцию Анечки на вашу очаровательную таксу. Тем более что сейчас каникулы и времени на проверку достаточно. Правда, Нюрок?
Девочка, сидящая на корточках перед Маргаритовной, подняла к маме сияющее лицо:
— Да, это будет здорово! У меня собака… То есть… — осеклась и поправилась: — У нас в гостях будет такая замечательная собака!
Ситуация становилась совершенно ясной. Собаку здесь ждали едва ли не больше сыщика, вероятно, разговоры о ней все утро выступали гвоздем программы. В зоомагазине сестры головы ломали над покупками, Аня волновалась и прикидывала, чем бы сыщицкой псине угодить.
— А как ее зовут? — любуясь замечательной Занозой, спросила девочка.
— Ах да, — опомнился майор. — Прошу любить и жаловать, Зоя фон Маргаритовна. Откликается также на Занозу и просто Зойку.
— Зоенька, — погладила таксу по спинке Аня. — Зоенька, хорошая…
Как известно, животные необыкновенно способствуют коммуникации, позволяя незнакомым людям быстро находить общий язык, и подбрасывают темы для беседы. Так получилось и сегодня, сыщик мысленно поблагодарил небеса за подброшенную идею прихватить сюда собаку.
Оставив Аню и Занозу в прихожей, где девочка уже разминала ложечкой в самой мелкой миске крупноватый влажный корм из банки, Евгения Сергеевна провела гостя в небольшую спальню с окном, выходящим на реку. Владислав занес туда же сумки сыщика, поставил их на длинную тумбу с телевизором. Янина подошла к окну и во всю ширь откинула шторы. Поправила вазу с букетом полевых цветов, стоящую на круглом столике с приставленным к нему мягким стулом.
— Обычно здесь ночует Влад, — сказала Львова. — Мы попросили его немного пожить у нас… Думаю, вы понимаете, почему. Влад переедет в мансарду, вам ведь неловко подниматься по лестнице, так?
Иванцов лучезарно улыбнулся и достал из прикроватной тумбочки какую-то одежду. Похоже, комплект белья для сна — белые трикотажные шорты и футболка, — который хозяйки деликатно не стали трогать.
— Удобства возле кухни, — продолжала экскурсионную беседу Львова. — Но там все просто, вы и сами разберетесь…
— Я разберусь, — пообещал майор.
Евгения Сергеевна поняла его слова как намек, что гость хочет остаться один.
— Отлично. Разместитесь, приходите к нам, скоро будем ужинать. Дима позвонил с работы, сказал, что выезжает… — Уже в дверях хозяйка развернулась: — Забыла спросить. Вы против запеченной на мангале рыбы не возражаете?
— Евгения Сергеевна, к чему такие церемонии? Я ем все. Как и моя собака.
— А никаких церемоний, Станислав Петрович, — приветливо улыбнулась депутатка. — Мы здесь каждый вечер разводим мангал, пользуемся жизнью на природе.
Едва за хозяйками и помощником закрылась дверь, Гущин тяжело опустился на низковатую кровать и уставился в окно, предупредительно расшторенное депутатской дочерью.
«Ну надо же, как все здесь обернулось», — обескураженно подумал Стас.
Нет, безусловно, в прессе говорилось о Львовой как об открытой и приятной женщине. Но Гущин писанине о слугах народа не слишком доверял. Ему случилось встретиться с одним хваленым «радетелем-заступником», тот оказался редкой сволочью и снобом.
Правда, пьяным. А протрезвев, слуга народа примчался извиняться.
Но с Львовой как-то… перебор. Встретила как родного, и это не фигура речи. Стас и впрямь почувствовал себя своим среди чужих людей.
«Такого не бывает, — подумал сыщик. — Какой-то здесь подвох».
Гущин, спору нет, был не обычным следаком, а сыщиком московским, он повидал достаточно авторитетных персонажей. Но Львова оказалась чересчур примерной, показательной. Без колких швов и грубых стачек, естественной навзрыд.
«Такое все-таки случается, — спросил себя майор, — чтобы влиятельная дама не забронзовела?»
Занятный перевертыш. Что есть на самом деле, покажет только время. Спектакль о вдрызг положительном политике мог быть рассчитан и на дочерей.
Гущин дотянулся до сумки с вещами на тумбе и, переложив ее на кровать, раскрыл. Из прихожей раздался просительный голос Анечки:
— А можно мы с Зоей Маргаритовной погуляем?
— Можно! — крикнул Гущин. — Только поводок возьмите.
В дверь просунулось очаровательное личико в конопушках:
— Я зайду?
— Конечно. Вещи Занозы в зеленой сумке. Кстати, там же корм и миски. — Следователь улыбнулся. — И мячик есть.
* * *
Когда через двадцать минут умывшийся с дороги сыщик вышел на крыльцо избушки, то увидел, что любимый Зойкин мячик валяется в траве, а Маргаритовна гоняет по газону лбом огромный мяч в пупырышках. И веселится от души.
Вокруг Занозы скачет Аня, ее старшая сестра сидит на траве, расслабленно подставив уползающему за лес вечернему солнцу лицо с закрытыми глазами. И улыбается, поскольку слышит смех сестренки.
По участку уже витает запах поджаривающейся на мангале рыбы. Из-за угла дома струится легкий дымок. В шезлонге на веранде дома сидит Влад. Что-то в лице Иванцова заставило майора проверить, куда направлен его взгляд…
«Обаньки, — мгновенно вспыхнула догадка. — А мы, оказывается, влюблены!»
Не нужно быть отменным умником, чтобы, застав мужчину зачарованно смотрящим на девушку, не уловить его настрой. Так смотрят лишь влюбленные, причем, пожалуй, безответно, поскольку грусть-печаль присутствует. И это ясно каждому мужчине, хоть раз попадавшему в подобный переплет. Рыбак рыбака, как говорится, всегда увидит и поймет.
«А это значит, — Стас мгновенно произвел реконструкцию недавних событий, — все окончательно раскладывается по полкам». Вопросы «почему?», «как получилось?» изъяты из употребления. Услышав об убийстве горничной, влюбленный парень стал переживать за девушку, потерял голову и разболтался — паники добавил. Страх за Янину подчистую вымел остальные доводы.
