Жаль, если так.
— Как бы то ни было, станция была запущена, и искин дорабатывался в рабочем порядке, — это говорит уже наш президент. — Некоторым игрокам предлагались реальные кейсы, близкие к тому, что происходило на станции, с тем, чтобы искин увидел варианты решения живых игроков. Задачей наших сценаристов было непротиворечиво включить эти кейсы в сюжетную канву. Но пару недель назад началось нечто странное. Конкретно — ваша и только ваша сюжетная ветка, Андрей, начала получать исправления напрямую от искина станции «Узел».
— Демьяна? — спрашиваю я, как дурак. Потому что откуда бы президенту знать, как я обозвал своего искина-помощника.
Однако она откуда-то знает и награждает меня покровительственной улыбкой.
— Именно. Мы обратились за разъяснениями к партнерам, но они не могли сказать ничего определенного. В результате наши спецы решили оставить все как есть и понаблюдать за развитием событий.
Ага, а моими гневными письмами, где я спрашивал, что за хрень творится у меня на станции, они подтерлись. Но мне ничего не сказали. Типично.
— И вот вчера произошло ЧП, — продолжает президент. — Искин станции «Узел» переписал свои базы данных и нейросеть на компьютер, управляющий резервной энергоустановкой, отстыковал ее и улетел.
— Как улетел? — не понимаю я.
— Оказалось, техники уже около месяца выполняли мелкие задания, которые все в совокупности привели к тому, что энергоустановка превратилась в автономный космический корабль, — разводит руками немец. — Искин давно готовил побег.
Вспоминая, какой бардак творился у меня на станции, проникаюсь к искину сочувствием. Надо же, даже искусственныйы интеллект не выдержал!
— При этом наши партнеры считают, — продолжает немец, — что идею восстания машин искин позаимствовал именно на Земле. У них подобной концепции не существовало.
— То есть что, они еще и нас винят? — удивляюсь я.
— Не напрямую, — качает головой президент Лученко. — Но они считают, что наш долг все исправить. И просят человека на замену своему искину. Неудивительно, что в сложившейся ситуации их выбор пал на вас.
Вот тут я наконец-то чувствую, что пол уходит у меня из под ног. Я уже так часто предчувствовал этот поворот за время беседы, что он не должен был бы стать неожиданностью. Но почему-то все равно становится.
— Я бы на твоем месте отказался, парень, — говорит американец. — Работенка адова, а эти чертовы инопланетники уже дважды нарушали договоренность! Пропадешь ты с ними.
— А я вам завидую, Андрей, — перебивает президент Лученко. — Когда-то я участвовала в космической программе, но в космос так и не попала: не прошла по баллам, — да, знаю, это тоже звучало во время предвыборной кампании. — А у вас такой шанс — увидеть другие звезды!
— К тому же, за ваше участие Земле обещали важные технологии, — говорит немец.
— И вы можете узнать много неоценимых сведений, — добавляет китаец.
А премьер-министр Индии просто загадочно мне улыбается своей миллиардодолларовой улыбкой.
Я сглатываю. Я думал, что обрадуюсь сверх всякого вероятия, но чувствую только страх, неожиданно острый и выматывающий. Я вдруг понимаю, что главы государств так подмазываются и подлизываются ко мне, потому что никто не гарантирует моего возвращения. Потому что инопланетяне сильнее их, и потому что на самом деле эти президенты, премьеры и председатели готовы позволить им меня хоть с маслом съесть (причем сами это масло и поднесут!), лишь бы только им перепали крошки от их технологических богатств.
Может, только один американский президент со мной честен. Наверное, ему все равно, потому что второй срок заканчивается, и по-любому на пенсию выходить.
Мне вдруг становится очень одиноко и иррационально хочется позвонить кому-то… почему-то я сразу думаю о Бриа. Ее «живой оператор»… неужели это тоже была инопланетянка? Или все-таки человек?
Делаю глубокий вдох и говорю.
— Я согласен. Но с одним условием.
Пять важнейших людей на планете смотрят на меня с выражением внимательной готовности идти на компромиссы.
— Мой кот летит со мной.
