В главе 3 говорилось о портрете завоевателя Константинополя, Мехмеда II, кисти Беллини; однако мы не знаем, как выглядел противник Фатиха – последний византийский император Константин XI Палеолог. Реальных и четких изображений этого василевса никогда не существовало. К середине XV века Восточная Римская империя совсем обнищала, и у ее правителя не было денег, чтобы заказать свой портрет. Еще в 1347 году на коронации Иоанна VI Кантакузина венецианские и генуэзские дипломаты заметили, что камни, украшавшие корону, были стеклянными, а посуда на праздничном пиру – деревянной, оловянной и глиняной. Золотые и серебряные блюда, равно как и настоящие изумруды, рубины и бриллианты, продали для пополнения государственной казны.
От эпохи величия до эпохи упадка прошло совсем немного времени. Буквально за два столетия до этого французский священник, хронист Первого крестового похода Фульхерий Шартрский выразил общеевропейский восторг перед Константинополем – он называл византийскую столицу прекрасной, изобилующей поразительными произведениями искусства и почитаемыми святыми реликвиями. Город на берегах Босфора всегда был непростым: пока Европа продолжала считать его блистательным, Константинополь погибал.
Восточная Римская империя пережила Западную почти на тысячу лет. Ее агония растянулась на несколько веков и протекала крайне неравномерно. По мнению американского политолога Эдварда Люттвака, секрет долголетия Византии заключался в том, что василевсы сумели приспособиться к ухудшившимся обстоятельствам. Константинополь полагался не столько на военную силу, сколько на дипломатические хитрости: вербовку союзников, запугивание неприятелей и стравливание их между собой. Когда же византийцам все-таки приходилось сражаться, они старались не уничтожить врагов, но сдержать их. Поведение Византии не менялось на протяжении столетий – это позволяло ей оставаться на политической карте Средневековья и считаться влиятельным государством. Константинополь всегда походил на театр: пока на сцене шло пышное представление, за кулисами лежали горы мусора и хозяйничали крысы. Юстиниан I, при котором страна достигла максимального расцвета, умер 14 ноября 565 года, и после его смерти Византия неуклонно приближалась к концу. Сильнее всего это ощущалось в Константинополе.
Вырождение и оскудение имперской столицы закономерно и объяснимо. Французский византинист Кирилл Манго рассказывает, в каком состоянии полис достался османам: он опустел после страшной эпидемии чумы 542 года и Великого пожара 465 года, уничтожившего половину города, – и с тех пор так и не возродился. Упадок коснулся всех сфер общественной жизни Константинополя – особенно заметно это было в строительстве. Традиционно величайшим строителем в византийской истории считают Юстиниана I, забывая о его предшественнике – Анастасии I Дикоре, при котором в византийской столице появилось множество социально значимых сооружений: публичные термы (бани), склады и акведуки.
В эпоху правления Юстиниана удивляет диспропорция между светскими и религиозными зданиями. Василевсу пришлось реконструировать город после ужасного пожара 532 года, в первую очередь – часть Большого дворца, термы Зевксиппа рядом с Ипподромом и Дворец Сената. Также по приказу Юстиниана были возведены некоторые светские объекты – цистерна Базилика, термы Дагисфея в районе Тетрапила и улица в квартале Аркадианы, к северу от Большого дворца. Число же воздвигнутых императором церквей составляло 33, включая монументальную Святую Софию и грандиозный храм Святых Апостолов.
В итоге количество храмов значительно превысило литургические и пастырские потребности горожан. Византийцы возводили храмы как вместилища реликвий, во имя исполнения обетов и ради собственного престижа. Преемники Юстиниана – Юстин II, Тиверий, Маврикий, Фока – тоже строили в Константинополе. Однако уже в первой половине VII века – при императоре Ираклии – строительство ограничилось оборонительными сооружениями и не возобновлялось вплоть до 800 года.
Практически все публичные здания византийской столицы (особенно театры, Капитолий, два Дворца Сената и дворцы чиновников IV–V веков) были снесены или приспособлены под иные нужды. Главная зала дворца Антиоха, располагавшегося около Ипподрома, стала церковью Святой Евфимии, а дворец Лавса – церковью Иоанна Богослова (османы разместили в ней султанский зверинец). Одну часть знаменитых терм Зевксиппа превратили в казармы, другую – в тюрьму. Термы Констанция были заброшены к концу VIII века, термы Дагистея перестали функционировать в начале IX века; аналогичным образом дело обстояло с термами Ахилла, Анастасианы, Аркадианы, Карозианы, Евдоксианы, Эленианы и Онорианы. Для их нормальной работы в Константинополе не хватало воды, топлива и городских жителей.
Забвение публичных терм означало не просто исчезновение больших и дорогостоящих исторических зданий, украшенных статуями и мозаиками, – оно ознаменовало гибель образа жизни, свойственного городам Римской империи. Конечно, констатинопольцы не перестали мыться – они ходили в скромные общественные бани наподобие хаммамов, которые посещают современные стамбульцы. Частных терм отныне не было даже у богатых вельмож – например, Феофания, первая жена василевса Льва VI, происходившая из знатной семьи, в молодости посещала публичные бани Константинополя.
Традиции монументального искусства исчезли. Старый помпезный город отчасти запечатлен только на древних фресках и мозаиках. В некогда пышной имперской столице даже реставрации проводились посредственно: так, в 1106 году на форуме Константина рухнули статуя и капитель только что отреставрированной колонны. Надпись на колонне гласила: «О Христос, правитель и властитель мира, Тебе ныне и посвящаю сей подвластный Тебе город, и эти скипетры, и могущество Рима».
Крушение обелиска оказалось символично – василевсы не хотели и не могли восстановить былое величие империи. Город быстро менялся в худшую сторону. Забвению и разрушению подверглись не только гигантские термы, но и лежавший в руинах римский амфитеатр – с VIII века он стал местом казней. Преступникам отрубали головы, а трупы волокли по улице Меса и бросали в общую яму недалеко от форума Быка – там тела оставляли на съедение птицам и собакам. Животные буквально наводняли Константинополь: на форуме Феодосия продавали ягнят и свиней, которых привозили на кораблях в гавань Юлиана, что рядом с Ипподромом, – и гнали через полгорода по главной улице византийской столицы.
На главных константинопольских площадях развернулись хозяйственные рынки. На форуме Феодосия торговали сеном, на Амастрианской площади – ослами и лошадьми, на форуме Тавра – рабами. По всей столице разливалось невыносимое зловоние – чтобы защитить от него императорскую резиденцию, перед входом в нее предписывалось продавать пряности и благовония. Сам Большой дворец обветшал. Василевсы бесхозяйственно относились к собственной резиденции, – и глупо было ожидать чего-то большего от иных правителей, оказавшихся в ее покоях. Последний хозяин Большого дворца, глава Латинской империи Балдуин II, нуждаясь в деньгах, продал дворцовую кровлю. Взяв Константинополь в 1453 году, османы докончили процесс разрушения, постепенно снеся все здания некогда роскошного архитектурного комплекса. Единственную уцелевшую постройку – богато убранную церковь – по приказу Мехмеда II превратили в пороховой склад, который взорвался в 1490 году.
