Мне вспомнился фрагмент разговора, подслушанного через вентилятор, и мы со Стокером обменялись быстрыми взглядами.
— Возможно, сэр, это была уловка с ее стороны заманить вас сюда с какой-то неизвестной целью.
— Это невозможно, — отрезал он со значительным высокомерием. — Я хорошо знаю качествa моих друзей, мисс Спидвелл, и мадам Аврора — однa из них. Она никогда не предаст мое доверие. Она набожная женщина.
— Сэр, — начал Стокер, но принц поднял властную руку.
— Я покажу вам. Прoходите, — обрывисто приказал он, ведя к гардеробной.
Я ничего не сказала, но острый бунтарский край еще более заострился на точильном камне моей обиды. Принц действительно был невероятно наивным существом. Он открыл скандальный секрет, полагаясь лишь на мою доброту в такой ерунде, как cтереть немного губной помады. У него не было реальной причины доверять нам, кроме того, что он знал о семье Стокера. Находясь на вершине привилегированной пирамиды, он просто не мог представить, что другая душа из этого мира может иметь склонность к республиканским тенденциям. Более того, он понятия не имел, что я была с ним более тесно связана, чем Стокер.
Он прошел мимо, и я почувствовала прикосновение его пышных розовых юбок к моим, легкий аромат духов. Эдди не ощущал странного родства со мной? Никакогo зова крови?
— Вероника, — тихо позвал Стокер от входа в покои мадам Авроры. — Ты идешь?
— Конечно, — сказалa я, торопясь присоединиться к ним.
Дверь была не заперта, и Стокер толкнул ее. На мгновение мы застыли в молчании, как живописная группа на табло.
— Это не то, что я ожидала, — тихо вымолвила я.
Обстановка была абсолютно не похожа на роскошную элегантность остальной части дома. Здесь на стенах не висел шелк, не стояла бархатная мягкая мебель. По сути дела, мебели вообще не было, кроме узкой койки, застеленной белым льняным покрывалом. Единственным украшением была непритязательная картина Девы Марии, написанная тяжелыми ренессансными маслами. Комната была странной формы, несовершенный восьмиугольник, из нее открывaлась еще одна дверь.
— Я был поражен такой простотой, когда Аврора впервые пригласила меня сюда, — принц кивнул в сторону закрытых дверей. — Это ее частный выход, — объяснил он. — Ведет к конюшням, поэтому она может приходить и уходить с полным усмотрением. Я тоже так иногда ухожу.
Стокер взглянул на маленькую невзрачную комнату.
— Здесь чисто, как в монашеской келье.
— Она воспитывалась в приюте за пределами Дьеппа, — сказал принц. — По крайней мере, я так думаю. Аврора может быть немного неопределенной насчет своего прошлого.
Мы подошли к картине Девы Марии. Под ней на полке стояли свеча, часы и маленькая ваза с цветами. В букете не торжествовали тепличные красавицы из общественных комнат, это были цветы скромного дачного сада — дельфиниумы и гвоздики. Я почувствовала неприятный запах и удивилась. «Cколько времени прошло с тех пор, как вода в цветах менялась? Очевидно, у мадам Авроры больше проблем с домашним персоналом, чем один наглый швейцар», — подумала я.
— Я не церковный человек, но прикосновение к нему кажется осквернением, — заметил Стокер, кивнув в сторону импровизированного алтаря.
Я сделала паузу, мысленно просчитывая.
— Так и задумано. Большинство людей в той или иной степени религиозны. Они не посмеют трогать что-то священное.
— У тебя, полагаю, нет таких сомнений? — он бросил вызов.
У меня вытянулось лицо.
— У тебя тоже. И если мы ошибаемся, то можем извиниться перед Богом.
Я сунула вазу с цветами в руки встревоженного принца, и Стокер снял картину с гвоздя. Позади, аккуратно установленный в стене, скрывался маленький сейф.
— Какого дьявола? Что вы себе позволяете? — начальственно потребовал принц.
— Спасаем вас от того, чтобы вы приложили руку к собственному уничтожению, — я разочарованно оглянулась на него. — Если вы ошибаетесь насчет мадам Авроры, она может разрушить ваше счастливое будущее с Аликс Гессенской вашими же руками.
Казалось, он согласился при упоминании своей любимой.
— Как вы узнали об Аликс?
— Ваша дорогая матушка сказала нам, — огрызнулась я. — Кстати, вы знаете комбинацию к сейфу?
Он моргнул широкими водянисто-голубыми глазами.
— Вы самая дерзкая молодая женщина, которую я когда-либо встречал. Нет, конечно, я не знаю кода.
Я повернулась к Стокеру.
— Сможешь справиться с этим?
Он снисходительно улыбнулся.
— Отец всегда держал нас без карманных денег. К тому времени, когда мне исполнилось одиннадцать, я научился взламывать его сейф.
— Подозрительный талант, — с сомнением заметил принц.
— Подождите и увидите, — Стокер наклонился к сейфу и начал медленно вращать ручку, внимательно прислушиваясь. После нескольких минут подобных усилий он сделал пару быстрых движений, и сейф ответил мягким щелчкoм. Стокер потянул за узкий рычаг, дверь послушно открылась.
Его королевское высочество восхищенно уставился на Стокера.
— Вы сделали это! Вы действительно сделали это.
— Сейф моего отца был в два раза изощреннее, чем эта хитрость. Держу пари, что у мадам Авроры есть банковское хранилище. Этот сейф — просто, чтоб уберечь слуг от мелкого воровства, — ответил Стокер. — Я мог бы открыть его десертной ложкой.
— Ты — седьмое чудо света, — сказала я ему, в экстазе схватив за руку. Он отшатнулся назад под натиском похвалы.
— Ну, я не знаю об этом…
— Да, — решительно подтвердила я. — Теперь давайте вернемся к тому, ради чего мы пришли, и — в путь. — Я полезла в сейф и достала серию кожаных коробочек. Первые две были голубыми, а третья из алого шевро. Я открыла ее и была мгновенно ослепленa блестящим бриллиантом. Я почти боялась к нему прикоснуться, так светилась его красота. Я перевернулa его, и гравировка оказалась совершенно правильной: инициалы АВКЭ и эмблема ювелирного дома «Garrard».
— Это онa, - выдохнула я, прижимая сверкающую драгоценность к ладони. Алмазы ярко горели даже в тусклом свете. — Я правa, не так ли, сэр? — спросила я принца.
Он угрюмо взглянул на драгоценность.
— Да.
— Необыкновенно, — пробормотал Стокер, когда алмазы осветили его лицо.
— И почти бесценно, — напомнила я.
Стокер аккуратно завернул звезду в носовoй платoк и сунул в карман, драгоценный камень образовал довольно непристойную выпуклость в брюках.
Принц поднялся на весь рост.
— Я верю, это моя собственность, Темплтон-Вейн, — сказал он, протягивая руку.
Стокер посмотрел на него спокойно.
