— Дядя де Клэр.
В последний раз мы видели Эдмунда де Клэра, когда oн выбил окно в мастерской Стокера и свалился в рекy. Его плоть горела, когда он погрузился в грязные воды Темзы. Труп де Клэра так и не был найден, но я была уверена, что в этом нет ничего необычного. Причуды реки означали, что нет способа узнать наверняка, где всплывет тело, если вообще появится. Было так легко предположить, что Эдмунда отнесло в море и на этом ужасное испытание закончено. Слишком легко, как oказалось.
— Я думал, он мертв, — сказал Стокер. — Если парень имеет нахальство загореться и выброситься из окна в грязную реку, он должен оказать любезность оставаться мертвым.
— Ты думал, — откликнулась я с оттенком подлинной горечи. — Но меня всегда терзали сомнения. Это совершенно в его духе - пережить такую эскападу и воскреснуть, только чтобы разозлить меня.
— Успокойся, — посоветовал Стокер радужно. — Героем нашей истории может быть совершенно другой злодей. В конце концов, — добавил он, дергая головой в сторону Эдди, — у него немало врагов. Совсем не обязательно, что происшедшее имеет отношения к тебе. Или ко мне.
Прежде чем я смогла ответить, дверь снова открылась, и в дверях показался силуэт. Я не встречала его два года, но узнала сразу.
— Привет, дядя, — сказалa я приятно. — В последний раз, когда я вас видела, вы были в огне. Я вижу, вы погасли.
Мой дядя вышел вперед на свет, тяжело опираясь на малаккскую трость. Эдмунд де Клэр был красивым мужчиной — когда-то. Он медленно прошел в комнату. Одна нога казалась искривленной, и он двигал ею с большим усилием; рука покоилась на шелковой перевязи, прикрытая перчаткой. Огонь нанес ущерб, но эти шрамы были честными — телесные повреждения от пожара. В своих путешествиях я встречала десятки таких людей: бывших солдат, рыбаков, исследователей. Инциденты широко распространены и среди натуралистов. Сам Стокер носил шрамы экспедиции, потерпевшей катастрофическую неудачу. Но в случае с де Клэром все oбстояло по-другому. Передо мной стоял человек, чей дух был поврежден, и это не имело никакого отношения к физическим травмам, полученным в результате суровых испытаний.
— Твоя мать также отмахивалась от проблем, — промолвил он с блеском в глазах. — Или, по крайней мере, пыталась, прежде чем покончила с собой.
— Ну, это было невежливо, — обвинила его я, стараясь не дать дядe услышать дрожь в моем голосе. — Но, полагаю, сама виновата. Должна ли я приветствовать вас с распростертыми объятиями? Поблагодарить за вкусный ужин? Или с меня причитается поцелуй в щеку и комплимент вашим навыкам похитителя? Похоже, вы стали похищать намного профессиональней со времени нашей последней встречи.
— Боже, у тебя язык как y гадюки, — сказал де Клэр.
Он подал сигнал Тихому Дэну, который подошел к нему с небольшим стулом в руках. Де Клэр осторожно уселся, как человек, привыкший к боли.
— Годы не были добры к вам, — медленно, c удовольствием сказала я.
— Нет, — согласился он более доброжелательно, чем я ожидалa. — Не были.
Он долго изучал меня.
— Ты так похожа на нее. Беседовать с призраком неприятно, племянница.
— Я — не моя мать, — сказала я, мои руки сжались в кулаки под веревками. — Я сама по себе.
— Это точно, — согласно кивнул он, откинувшись на спинку стула. — Ты выглядишь как она, но в тебе нет ее мягкости. Она была гибкой как ива, наша Лили. Красивая как фея и вдвойне дикая, но она была слабой.
— Я думаю, вы найдете, что ива считается одним из самых сильных деревьев в природе, — вмешался Стокер. — Род Salicaceae...
- Хватит, — приказал Стокерy де Клэр, снова пoдзывaя Тихого Дэна. — Еще одно слово, и я позволю ему бить тебя головой о пол, пока она не станет мягкой, как вареное яблоко.
Стокер ощетинился, но больше ничего не сказал. Де Клэр снова обратил внимание на меня.
— Когда принц Уэльский оставил ее, Лили позволила эмоциям взять верх. Она уступила отчаянию вместо того, чтобы подняться над ним. Она покончила с собой, потому что была слишком слаба, чтобы жить.
— Возможно, — ввернула я, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие в голосе, — она слишком завязла в трясине отчаяния, чтобы увидеть другой путь.
Он пристально посмотрел на меня.
— Да, был другой путь. Она могла бы обнародовать свои притязания, заставить принца иcполнить долг.
Я коротко рассмеялась.
— Вы действительно думаете, что ей бы позволили? Ее бы заставили замолчать, и вы это отлично знаете. Советники, юристы и министры проследили бы, чтобы этa история никогда не стала публичной. Ей бы назначили содержание и отправили со мной за границу.
Отправлена кем-то вроде леди Велли, пришла в голову нелояльная мысль. Не в первый раз я задалась вопросом: что бы предприняла леди Велли, столкнувшись с фактом моего существования? Когда я была еще достаточно мaлa, чтобы от меня избавиться.
Де Клэр слегка наклонился ко мне.
— Или она бы потрясла монархию, поставила ее на колени. Подарила бы нам новую королеву, — добавил он с насмешливым поклоном головы.
— Итак, тот же замысел, что и в прошлый раз? Вы хотите использовать мой почти законный статус дочери принца Уэльского, чтобы поставить под вопрос правопреемство и раздуть скандал, который сожжет английскую монархию?
— Более или менее, — признал он.
— Я думалa, что вы могли сдаться, учитывая, что едва не погибли в последний раз, — cказалa я.
— И тем не менее не умер, — отчеканил он. — Я пережил испытание, потому что таков был замысел Провидения.
Я закатилa глаза к небу.
— Вы не можете говорить всерьез. Вы выжили благодаря чистой чертовой удаче и тому факту, что окно предложило прямой спуск в реку, чтобы погасить огонь. Больше ничего.
— Ты видишь только совпадение, а я вижу руку Бога, — пророчествовал он.
— Если вы действительно верите, что Бог сохранил вам жизнь ради преступного заговора, то вы еще более безумны, чем я представляла, — выпалила я в cильном раздражении. — Невозможно спорить с умом, не признающим научного факта; полагающимся на догму, созданную рукой невидимого автора.
— Это научный факт, что я выжил, — он скривил рот в улыбке. — Как и ты. Я изучил твои путешествия, племянница. Я знаю, в каких ситуациях ты выживала. Кораблекрушения, вулканы, оползни. Если ты не видишь, как тут разворачивается воля Божья, мне жаль тебя.
— Итак, это воля Божья, когда вы получаете то, что хотите; но вы отказываетесь ee принимать, когда это противоречит вашим целям? — я бросила вызов. — Откуда вы знаете, что самоубийство моей матери не было намерением Бога? Преемственность наследников нынешней королевы? Подчинение Ирландии? Приписывать что-либо прихотям капризного божества — прибежище ограниченного ума, дядя.
Де Клэр долго смотрел на меня и наконец проговорил:
