— Я написал в семинарию, где учился отец Грейс, и его единственной родственнице — сестре в Эйнсмол. Правда, с ней он не общался. Он переписывался только с двумя людьми — мы нашли две шкатулки, где он хранил письма. Обе забиты под завязку — там переписка лет за двадцать, не меньше. Один — его приятель еще со времен учебы, Томас Барри; второй — священник по имени Эндрю Лаклоу.
— А первый?
— Барри не закончил семинарию, насколько я понял из писем. Но я все еще их читаю и сейчас где–то в середине пятьдесят третьего года. Никаких упоминаний о том, что Грейс знал Душителя, или подозревал кого–то, или сам им был. А, еще вот, — Риган порылся в папке и протянул комиссару древнюю потрепанную бумажку. Натан осторожно взял ее двумя пальцами. — Это заказ на ванную, ответ продавца. Магазин давно закрылся, Двайер ищет, куда делся владелец.
— Угу, — комиссар бережно расправил бумажку на столе. — Что у них там вообще?
— Двайер допрашивал горничную с утра. Консультант лазил по библиотеке и что–то делал с ванной.
— Что именно?
— Не знаю, — ответил Риган и украдкой перекрестился большим пальцем. — Колдовал, наверное. И еще, я встретил его дворецкого. Он собирался прийти к вам в пять.
— Спасибо, — комиссар придвинул к себе папки, которые ему вручил молодой человек, и взглянул на часы. Еще часа два… — Это все?
— Да, сэр.
— Свободен, — Бреннон налил себе остывшего кофе. — Топай домой. Чтоб завтра был как огурчик.
— Спасибо, сэр, — вымученно улыбнулся Риган и поплелся к двери, подавляя зевоту.
— Найдем мы его, найдем, — себе под нос, но достаточно отчетливо, чтобы его услышали от двери, пробормотал комиссар. — У нас тут теперь свой спец по магической пакости есть.
Глава 9
Бреннон разглядывал дворецкого через окошко в двери допросной. Тот держался до наглости невозмутимо. Натан снова долго и пристально посмотрел ему в лицо, запоминая нечеткие черты, отвел глаза, и опять оно тут же забылось.
«Но как же, черт подери, я тогда его узнаю каждый раз?!»
Ведь если лицо не запоминается, то логично предположить, что ему приходилось бы знакомиться с Рейденом каждый раз заново. Так почему же?..
Бреннон вошел, сел напротив дворецкого и жестом велел полицейскому выйти.
— Душитель мог так делать? — прямо спросил комиссар.
— Как — так?
— Прятать свое лицо, парень.
На физиономии Рейдена появилась ехидная, полная превосходства усмешка.
— Нет.
— Почему?
— Потому что.
Комиссар уставился на рассеченную шрамом бровь собеседника. Вот эту примету он почему–то помнил. Но шрам тонкий, его и видно–то только вблизи.
— А что он мог делать?
— Пользоваться каким–нибудь амулетом. Скрывающей внешность иллюзией. Маскирующим составом.
— То есть наносить какую–нибудь мазь, а потом смывать?
— Самый надежный способ. Амулет можно потерять, а иллюзия… — дворецкий хмыкнул. — За ней все время нужно следить, — он поднял руку, негромко что–то пробормотал, и вместо ладони Натан увидел кошачью лапу. Рейден поводил рукой туда–сюда. Сперва лапа двигалась, как настоящая, потом из–под нее стала проглядывать человеческая рука, а потом лапа и вовсе зависла в воздухе отдельно от руки.
— Иллюзия — это та же маска. А поскольку вы не видите своего собственного лица, то вам нужно либо не шевелиться, либо носить с собой зеркало. И все время следить за тем, чтобы маска не съезжала.
— А ты обходишься без зеркала.
Дворецкий блеснул на него белыми зубами, обнажив их в хищной улыбке. Бреннон вдруг вспомнил про оборотней, вгляделся в его клыки, но ничего выдающегося не обнаружил.
— Что с ифритом?
— Нажрался и залег переваривать в какое–нибудь логово.
— Надолго?
— На пару суток, — подумав, ответил дворецкий. — Но ничего не гарантирую. Если он почувствует себя свежим и отдохнувшим, то вылезет пораньше.
— Можете найти его логово?
— А потом что нам делать? — поинтересовался Рейден. — Героически сдохнуть?
Бреннон раздраженно откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— А что вообще с ним можно сделать?
— Ничего.
— Но Лонгсдейл говорил…
— Вот у него и спрашивайте. Я бы не подошел к этой твари даже за все золото вашей республики.
— Так что ж ты полез, когда ифрит ломанулся в ваш дом, а?
— Потому что, — сквозь зубы повторил Рейден.
— Это, я погляжу, твой любимый ответ. Ладно, уговорил. Валяй про ифрита.
На лице дворецкого снова появилось то же самое настороженно–подозрительное выражение, которое Бреннон уже видел.
— Там был кто–то еще, — наконец родил Рейден после долгой паузы. — До ифрита. Когда эта гадина приползла, кто–то уже пытался взломать ворота.
— По–твоему, это Душитель?
Дворецкий задумался.
— Может быть. Папочка заботится о доме для деточки. Но вообще это странно. Нечисть такой силы не вступает в симбиоз со смертными.
— Тогда почему голодный ифрит разыскивал именно ваш дом в немаленьком городе? Ведь есть ему там нечего.
Рейден с досадой буркнул:
— Именно. У этой твари не было никакой причины ползти так далеко от церкви, когда вокруг столько отличной еды.
— Разве что его приманивали к вашему дому нарочно.
Дворецкий нахмурился, и Бреннон понял, что парень об этом уже думал. Интересно, сумел ли он убедить Лонгсдейла?
— Хозяину говорил об этом?
— Да.
— И?
— Он со мной не согласился.
— Есть некий тип, который поставил на церковь этот ваш замок, — сказал Натан. — Он же, как уверяет меня Лонгсдейл, прогнал ифрита из дома Шериданов. Может твой хозяин установить, этот ли господин пытался взломать ваши ворота?
Дворецкий покачал головой:
— Он уже пытался. После ифрита там ничего не понять, ясно лишь, что пытались вскрыть защитные чары вокруг дома. Но если это один человек… — Рейден рассеянно потер шрам. — Вы, люди, конечно, странные, но с какой стати ему сперва запирать ифрита, потом натравливать на нас, а потом лезть защищать вашу… — дворецкий резко смолк и уставился на комиссара. Черные глаза расширились, и в их глубине, вокруг зрачка, вспыхнул огонек.
— Вот и я так думаю, — медленно произнес Бреннон.
— Ее, — прошептал дворецкий. — Не их, конечно. Ее!
— Кого — ее?
