Мисс Шеридан распахнула окна, вдохнула свежий морозный воздух, от которого закружилась голова, и присела на подоконник передохнуть. Пес положил морду ей на колени, и она потрепала его густую круглую гриву. Собака сладко прижмурилась и заелозила по полу хвостом.
Наконец, когда холод стал уже ощутимо пощипывать, Маргарет свесила ноги наружу, собралась с духом и спрыгнула. Боль тут же ударила в ребра и так стрельнула в легкие, что девушка задохнулась и упала на колени. Пес коротко заскулил и заскреб лапами слишком узкую для него оконную раму.
— Маргарет!
Сквозь влажную пелену в глазах девушка увидела высокую худощавую фигуру. У Маргарет вырвался невнятный крик; она вскочила и бросилась к Энджелу. Последний рывок опустошил ее досуха, и девушка со слабым стоном повисла на Редферне. Он прижал ее к себе. Едва руки Энджела сомкнулись вокруг мисс Шеридан, как к ее глазам подкатили слезы, и, прошептав «Ох, простите!», она уткнулась ему в грудь и закусила губу, чтобы не зареветь, как младенец.
Рука Энджела нежно скользила по волосам и плечам девушки, и от этого ей захотелось рыдать еще сильнее. Он прильнул губами к макушке Маргарет и случайно надавил локтем ей на бок. Она пронзительно вскрикнула. Земля ускользнула из–под ног, лицо Энджела с большими темными глазами скрылось в тумане, а спустя секунду Маргарет поняла, что ее несут. Опять!
— Это все я, — прошептала она. — Я такая дура…
— Ну, не совсем уж такая, — сказал Энджел. Над ними мелькнула серебристая тень, и Маргарет невольно съежилась. — Не бойтесь, это кельпи.
Кельпи приземлилась перед ними, и Редферн усадил девушку к ней на спину. Сам сел позади, устроившись так, чтоб не задевать бок Маргарет, подобрал обрывки поводьев и коротко свистнул. Водяная лошадка без разбега взмыла в воздух и заложила широкий круг над павильоном. Мисс Шеридан прильнула к наставнику. Внизу она увидела пса, который как–то выбрался наружу и теперь, рыча, метался перед домом.
— Его надо отвести к консультанту, — прошептала Маргарет.
— Сам найдет. Я доставлю вас в надежное убежище и займусь вашими ранами.
— К Валентине? — робко спросила девушка. Это убежище уже не казалось ей надежным.
— Нет, — уклончиво ответил Энджел. Кельпи низко скользнула над павильоном, и с другой стороны Маргарет обнаружила дядю, Лонгсдейла и какого–то человека, которого консультант не то душил, не то приводил в чувство, пока комиссар перевязывал ногу этого незнакомца своим шарфом.
— Не волнуйтесь, с вашим дядей я договорился.
— Кто это? — спросила Маргарет; язык еле ворочался, но она должна была знать, если этот человек…
— Это маньяк, — после короткой паузы сказал Редферн. Девушка так вздрогнула, что едва не съехала с кельпи:
— Маньяк?! Но там же дядя! Вдруг этот человек, вдруг он…
— Это не он, — медленно произнес Энджел. — Это она.
Глава 22
— Это она? — спросил Бройд.
— Угу, — отвечал Бреннон; шеф полиции взъерошил бакенбарды.
— Нда, — после долгого молчания изрек он, — немного неожиданный результат.
Комиссар тихо засопел. Записка пиромана жгла ему карман, как уголь, и Натану требовались изрядные усилия воли, чтобы устоять на месте рядом с начальством, а не унестись к Лонгсдейлу или к Валентине.
— А вы уверены?
— Уверен, — процедил Бреннон.
— То есть она пыталась вас… гм… захватить?
— Пыталась.
Бройд надел пенсне и окинул комиссара долгим взглядом, словно оценивал его вменяемость.
— Что вы теперь будете с ней делать?
— Это, — вздохнул Натан, щупая записку, — очень сложный вопрос.
Женщина, одурманенная морфином, лежала на больничной койке. Рану на ноге промыли, зашили и перевязали, но что делать с преступницей дальше — комиссар не знал. В сущности, удержать ее в неволе они смогут лишь до тех пор, пока она в бессознательном состоянии. Но его нельзя продлевать постоянно! Как ее допрашивать, в конце концов?
— Как здоровье вашей племянницы? — спросил Бройд. — Вы вернули ее домой?
— Пока еще нет, сэр.
— Разумно, — кивнул шеф. — Мало ли, что еще нас ждет.
— Угу.
«Маньяку» выделили отдельную палату в больнице Святого Якова. Четверо полицейских дежурили у дверей. Но был ли в этом смысл?
— Натан, — вкрадчиво поинтересовался Бройд, — может, вы уже скажете, что случилось?
— Это долго.
— Ничего, едва ли я заскучаю, слушая вас. Итак?
Бреннон вздохнул, переступил с ноги на ногу, собрался с духом — и рассказал. Постарался покроче и без особо выдающихся деталей, но сомнение на лице шефа все равно прочел. К счастью, оно относилось не к здравому рассудку комиссара.
— То есть вы отпустили вашу племянницу с этим пироманом…
— Я не отпускал. Он ее забрал.
— Однако вы обещали ему, что отпустите.
— Но я думал, что он хотя бы сделает это при мне и с моего ведома! А сейчас я даже не знаю, где она, и вернет ли он ее, или… — Бреннон угрюмо смолк. В самом деле, зачем пироману возвращать уже пойманную добычу?
— Значит, вы не думаете, что он поступит как человек чести?
В горестном фырканье комиссар выразил все, что думал по поводу этого человека и его «чести».
— Странно все это, — задумчиво сказал Бройд. — Сперва у нас появился консультант, потом этот тип, Рейден уверяет, что они родичи, но при этом Лонгсдейл не знает Редферна… или не помнит.
— Думаю, что действительно не помнит, а этот паразит Лонгсдейла как раз таки помнит и всячески избегает. У дома маньяка Редферн даже не стал приближаться ко мне, когда я стоял рядом с Лонгсдейлом.
— Вы думаете, он как–то причастен с тому, что случилось с консультантом?
— Да, и еще думаю, он опасается, что Лонгсдейл его вспомнит. Опять же все эти пироманские штучки, умения, знания… черт его знает, может, Редферн вообще не человек.
Бройд тяжело вздохнул.
— До чего мы докатились, — грустно заметил он. — Впору уже отдельный департамент создавать, по борьбе с этими, — он стукнул тростью по кровати маньячки. — Но вообще фамилия Редферн мне знакома. Правда, я слышал ее очень давно, еще до того, как уехал на службу в Мазандран, то есть, до революции. Не помню, о чем шла речь. Но попробую навести справки среди моих старших родственниц. Эти гарпии ничего не забывают.
— Спасибо, сэр. С вашего разрешения, я поеду к Лонгсдейлу. Нам надо в конце концов решить, что с ней делать.
— Поезжайте. Я дам указания персоналу больницы, дабы избежать возможных эксцессов. Не хотелось бы, чтобы дама очнулась.
