— А вы бы сожгли. Прям живьем на площади.
— Сжег бы? — пироман подался вперед, и его нос едва не задел нос комиссара. — Спросите меня, — неожиданно прошептал он. — Вы еще ни разу не спрашивали — кто я, и что я, и зачем мне нужно… спросите меня, вы же хорошо спрашиваете! — его глухой голос стал требовательным и страстным. — Спросите меня, ну же!
Бреннон осторожно отодвинулся.
— Не так же сразу, — сказал он, стряхивая завораживающее действие этого фанатичного взора. — Хотя бы не на улице.
По лицу пиромана скользнула ехидная усмешка.
— Что, в допросной? Снова призовете на помощь ведьму?
Бреннон задумчиво посмотрел на него.
— Неужели вас так часто били, чтобы получить ответ, что вы отвыкли от нормальной беседы?
Усмешка Редферна исчезла, губы и зубы сжались так, что желваки проступили. Бреннон ждал злобной колкости, но лицо пиромана вдруг снова изменилось.
— Вы правда не догадывались, что она со мной сделает? — неожиданно мягко спросил он. Комиссар тяжко вздохнул и зашагал к увиденному на углу кэбу, чтобы ехать в департамент.
— Нет, — буркнул он. — Мне жаль. Я не учел. То есть из головы вылетело. Какого черта вы шарились по моему месту преступления?
— По вашему месту преступления? — со смехом вскричал Редферн. — О, какая прелесть! — и ловко вспрыгнул в кэб. Бреннон не успел возмутиться, как пироман промурлыкал: — Но я никогда не отвечаю, когда ответы вытаскивают силой, запомните это, а все, кто пытался, поплатились.
Комиссар с тоской понял, что Редферн уже не отстанет.
— Ну что вам? — кротко спросил Натан. С другой стороны, это хороший шанс выудить из пиромана какое–нибудь неосторожное признание. Но как это невовремя! Разум комиссара все еще занимала Полина Дефо, и когда пироман наклонился к нему и прошептал «Ну же, спрашивайте!» — Натан ощутил скорее раздражение. Кэбмен громко свистнул, причмокнул, и лошадь потащила кэб по густой февральской грязи.
«К тому же козыри надо выкладывать осторожно», — подумал Бреннон — у него их было два: слова Джен о родстве пиромана с Лонгсдейлом и то, что сказала Валентина о воздействии портала на Редферна.
— Когда вы тут появились? — спросил комиссар.
— Что? Нет! — со смехом воскликнул Редферн. — Это не то!
— Я вас буду спрашивать о том, что мне нужно и как мне нужно, — с расстановкой сказал Натан. Пироман сжал губы, сердито втянул носом воздух. — Вы либо отвечаете, либо выходите.
— Со мной вы не так говорите, — прошелестел Редферн. — Я не вызываю у вас сочувствия?
— А должны?
Пироман отодвинулся, блестя темными глазами из глубины кэба на комиссара.
— Глаза у вас человеческие, — сказал Натан. — Или вы притворяетесь?
— Вы можете определить нечисть и нежить по глазам, — с удивившей Бреннона долей восхищения ответил Редферн, — но не догадываетесь, кто я?
— Нет. Расскажите, — безразлично сказал комиссар и откинулся на спинку сиденья. Пироман помолчал, поглаживая трость, а потом вдруг выдвинул из ножен сверкнувший зеленым клинок.
— Я — тот, кто создает это все, — просто сказал Редферн. — Все эти консультантские инструменты, партии амулетов, оружие, зелья, ингридиенты, составы. Все, что им нужно.
— Вы?! — подавился воздухом Бреннон. Если кэб вдруг рухнул в преисподнюю, он бы не был так потрясен. Из всего, что приходило ему в голову, последнее, о чем он думал, что пироман… что это он… Редферн убрал клинок в ножны и вытащил бумажник, а из бумажника — какое–то письмо.
— Видите? Это заказ на партию амулетов от чар принуждения.
Комиссар выхватил у него бумажку. Совпадало все, вплоть до числа амулетов и даты.
— Но это же… — потерянно выдавил Натан. — Это же сколько времени…
— У меня долгая жизнь, — холодно сказал Редферн. Внезапно он вырвал из пальцев комиссара бумагу, скомкал, отшвырнул и рывком подался вперед: — Только этого мало!
— Почему? — спросил Бреннон; темные глаза напротив зажглись безумным фанатичным заревом.
— Потому что этих тварей легионы! Вы прикоснулись лишь к краю, увидели крохотную часть — но вы даже не знаете, в страшном сне не сможете увидеть, сколько их ползает по нашей земле! Сколько нежити караулит нас в темноте, сколько нечисти грызет себе лаз с той стороны — и сколько… — Редферн задохнулся. Его лицо матово побледнело, на скулах пылали пятна, пальцы конвульсивно сжались на руке комиссара.
— Сколько же мразей и выродков ежедневно взывают к ним! Невольно или нарочно, они тащат их сюда, и чем больше таких эдмурских крушений, чем больше чумных бараков, где тысячами в муках умирали люди… чумных бараков! — пироман вцепился в плечо Бреннона: — Да знаете ли вы, какой ад в них творился?! Видели вы хоть раз, как крик этих несчастных наконец раскалывает небо у вас над головой, и тогда… тогда… вы видите своими глазами то, что не в силах представить даже в преисподней!
— Что вы увидели? — тихо спросил комиссар.
— Портал, — прошептал Энджела: его взгляд как будто снова обратился в прошлое. — Воронку над этим проклятым островом, и это я… я… о Боже, если бы я знал!
— Вы открыли его?
— Ни одному человеку не под силу открыть такое, — чуть слышно ответил Редферн. Бреннон чувствовал мелкую дрожь его рук и такое частое биение его пульса, словно жилы вот–вот прорвут кожу. — Десять тысяч, Боже мой! Десять тысяч умирающих в мучениях, чумных, едва зараженных и здоровых, виновных лишь в родстве с больными…
— О Господи, — пробормотал комиссар. Кэб наконец остановился, и возница нетерпеливо стучал рукояткой хлыста в стенку. — Уймись! — рявкнул Бреннон, и стук прекратился.
— Потому консультантов недостаточно, — прошептал Энджел. — Слишком мало! Нужно другое…
— Что другое? — спросил Натан, уже опасаясь, что Редферн бредит.
— Организация, — неожиданно четко, хоть и еле слышно отозвался пироман. — Не одиночки, но армия. Те, кто знает, кого можно обучить… люди.
— Нда, — заключил Бреннон. В темных, влажно блестящих глазах Энджела под полу–опущенными веками мелькнула тень фанатичного пламени, и он вдруг цепко сжал руку комиссара. Хватка была как у тигра.
— Поэтому мне нужны вы, — сказал Энджел. Его глаза, в которых сосредоточилась вся его жизнь и сила, были горящими, как угли, на мертвенно–бледном лице. — Вы соберете мне армию.
* * *
Комиссар в глубоком оцепенении сидел в своем кабинете и тупо смотрел на кучку отчетов. Войдя в департамент, он велел дежурному собрать детективов и полицейских в комнате совещаний, машинально довел до их сведения новости по делу, машинально раздал поручения и, не выходя из прострации, написал Бройду короткий рапорт о допросе Полины Дефо. Теперь, сидя над стопкой отчетов Бирна, Галлахера и практикантов Кеннеди, Натан чувствовал себя так, словно вот–вот впадет в эту самую кому. Он уже принял стакан виски, но действия не заметил. Наверное, нужна бочка.
