— Ох, Энджел! — выдохнула Маргарет; пес вздрогнул. Она подхватила наставника под руку, и он сел, опираясь на ее плечи. Взгляд, брошенный пироманом на собаку, был черен от ненависти. Маргарет достала платочек и принялась осторожно промокать слюну с лица Энджела.
— Простите, — сказал Лонгсдейл. — У меня с собой несколько заживляющих составов…
— Амулет, — сквозь зубы прошипел Редферн. Консультант отдал ему футляр. Бреннон подал Валентине руку, обернулся к двери и был неприятно удивлен тем, с каким наслаждением ведьма наблюдала за происходящим. Она прислонилась к стене, скрестив руки на груди, и довольно усмехалась.
— Какого ч… что тут творится? Что с вашей собакой, Лонгсдейл?
— Не знаю, — пробормотал консультант. — Такое с ним впервые.
— Б-боже мой… — выдавил юный ван Аллен. Он выглядел как кролик в клетке с хищниками и, когда на лестнице раздался топот, взвился в воздух от неожиданности.
— Сэр! — в комнату ввалился Галлахер, запнулся, в изумлении оглядев всех присутствующих, и выпалил: — Сэр, там внизу мальчик! Мы вызвали Кеннеди и врача из больницы, но вам надо срочно…
— Какой мальчик?
— Мальчик Шериданов, сэр, — ответил детектив. — Один из младших.
* * *
Даниэль сидел в комнате детективов, взъерошенный и съежившийся, как воробей, укутанный в сюртук Бирна. Детектив осторожно стирал платком кровь с его груди.
— Дэни! — вскрикнула Пегги и кинулась к брату. Он дернулся всем телом, вскинулся ей на встречу, и комиссар увидел вырезанное у него на груди имя: «Маргарет». Девушка отпрянула.
— Он такой пришел, — сказал Бирн. Натан поставил рядом стул и обнял племянника за плечи. Дэни била сильная дрожь, и он был все еще синий от холода и стучал зубами.
— Кто это сделал?
— Мама, — прошептал мальчик. — Дядя, мамочка сошла с ума?
— Господи, — прошептал Бирн.
— Нет, сынок, — Бреннон забрал у детектива платок и промокнул порезы. — Мама просто… просто…
— Это она, — глухо выдохнула Маргарет. — Она прислала его за мной!
Комиссар поднял на нее взгляд. Племянница застыла в дверях, бледная, как мрамор, но глаза у нее горели, как у кошки перед прыжком, от ярости, а не от страха. Пироман подошел к ней и положил руку на плечо; Бреннона вдруг остро кольнуло сходство, которое на миг причудилось ему, когда он увидел их рядом… но впечатление рассеялось, как только Пегги опустилась на пол около брата.
— Дэни, — шепнула она, — это не мама. Это злой дух, который заставляет ее.
— Это мама, — мотнул головой Дэниэл. — Она велела идти сюда. Чтобы ты вернулась домой.
— Ты видел дома еще кого–нибудь? — спросил Бреннон. — Кроме мамы, папы, братьев и слуг?
Мальчик помотал головой. Глаза у него были прозрачные от страха, но он почему–то не плакал, хотя комиссару стало бы легче, если бы он заплакал. Но Дэни застыл в своем страхе, словно мушка в янтаре, и только крепче прижимался к Натану. Маргарет накрыла ладонью порезы на груди брата и тихо забормотала.
— Сначала обеззараживающее, — сказал Энджел. — Потом кровеостанавливающее, потом заживляющее.
— Вы сняли повреждения? — спросил комиссар у Бирна.
— Да, сэр, я подписал, — детектив протянул ему бумагу, Бреннон скользнул по ней беглым взглядом и вдруг, вспыхнув, как порох, в бешенстве подумал, что стоило бы позволить Редферну задушить эту падаль еще в больнице.
— Дядя, — позвал Дэни, — мама станет такой как раньше?
— Да, сынок, — сквозь зубы выдавил комиссар, поглаживая по его плечу. — Пегги права: это злой дух заставил твою маму…
— А Эдди тоже заставил? Зачем Эдди держал меня, когда… — мальчик запнулся. Его знобило все сильнее, и Бреннон теснее прижал его к себе. Маргарет приложила ладонь ко лбу Дэни.
— Кто еще вел себя не так, как обычно?
— Папа. Он велел всем слугам уйти, и няньку отослал, и мистера Шелби — всех!
— Шелби — это гувернер, — сказала Маргарет. — В доме осталось только трое взрослых. И трое мальчиков! Дядя!
— Тебе велели что–нибудь передать, Дэни? — спросил комиссар. — Тебе дали какое–то послание?
— Пег должна прийти, — еле шевеля губами, отозвался мальчик. — Должна прийти домой…
— Энджел, ну помогите же! — взмолилась Маргарет. — Я не знаю жаропонижающих заклятий!
Пироман с опаской приблизлся к Дэниэлу, будто боялся, что десятилетний ребенок его укусит, и спросил:
— Чем нанесены порезы?
Мальчик, увидев его, испуганно притиснулся к Натану и прошептал:
— Ножом. Таким, с резной ручкой, папа подарил его маме…
— Это нож для бумаг, — быстро сказала Маргарет.
— Скорее всего, в ранки попала грязь и бумажная пыль. Держите его крепче, — пироман вытолкнул из ячейки на ремне флакон с прозрачной жидкостью и достал из кармана платок.
— Не хочу! — пронзительно крикнул племянник и вцепился в Натана. — Уйди! Дядя, прогони его!
— Лучше я.
Когда Валентина вошла, Бреннона охватило ни с чем не сравнимое облегчение. Почему–то тперь ему показалось, что ребенок будет в полной безопасности рядом с ней.
— Виктор, принеси из дома теплые одеяла. Как тебя зовут? — она опустилась на колено перед мальчиком и положила руки ему на плечи.
— Дэни…
— Валентина, — с улыбкой представилась вдова. Бреннон почувствовал, что бьющий мальчика озноб слабеет. — А спать ты не хочешь?
— Нет, я не хочу… — Дэни завороженно уставился в глаза Валентины, зевнул, сонно заморгал и склонился к ней на плечо. Миссис ван Аллен подхватила его на руки и поднялась.
— Здесь есть тихое место, где можно его уложить?
— Диван в моем кабинете к вашим услугам, — заявил Бройд. Бреннон даже не знал, как давно шеф здесь находится. Он проник внутрь с бесшумностью тумана, хмуро оглядел всех присутствующих и осведомился: — Ну, какие действия мы теперь предпримем?
— Действия? — переспросил комиссар. Он покосился на Редферна, который отвел в угол Пег и что–то шептал ей, застегивая у нее на шее амулет; оглянулся на Джен, Лонгсдейла и пса, которые стояли в коридоре у двери; вспомнил лицо Полины Дефо и процедил: — Сейчас я вам объясню насчет действий.
Ночь на 1 марта
Свет горел лишь в одном окне, на втором этаже, в папином кабинете, как маяк, требующий: «Иди сюда!». Дядя открыл дверцу кареты, спрыгнул наземь и протянул руку племяннице. Маргарет задумчиво накручивала на палец цепочку амулета. Лодочка с ампулой согрелась в ее ладонях.
— Ты все еще можешь отказаться, — мягко сказал комиссар. Девушка очнулась от раздумий.
— Нет. Ни за что.
