Надо как-то решить вопрос с жильём… Понятно, что с квартиры, которую снял мне Руслан, надо съезжать. Вот так вот, в один миг всё потеряла… Любимого мужчину, работу, место, которое стала считать домом… И теперь, беременная, вернусь к матери, а она… Ладно… Сниму другую квартиру… И работу найду… Специалист я или кто? А вот с любимым мужчиной…
Снова реву. Боюсь, что кто-нибудь войдёт, закрывают в кабинке. Рву туалетную бумагу, сморкаюсь, промакиваю уже саднящие от слёз щёки.
Выхожу только минут через пятнадцать. Снова умываюсь холодной водой и смотрю на себя в зеркало. Ну, более-менее… Хотя, глаза, конечно, всё равно заплаканные… Ладно, неважно. Главное, написать заявление и уйти уже отсюда.
И пусть Алла только попробует не принять моё заявление…
Глава 2
— Входи.
Сидит насупленная за своим огромным столом. Смотрит на меня так, будто я ей всю жизнь испоганила. При этом крепостной служанкой у неё, барыни, работала.
— Я хочу написать заявление, — глядя на её заваленный бумагами стол, говорю я, — об увольнении по собственному желанию.
— Так-так-так… — вальяжно откидывается на стуле она. — А что у нас случилось?
Нотки в голосе откровенно издевательские. Вот честно, совершенно не удивлена.
— Где я могу это сделать? — игнорируя её вопрос, спрашиваю я.
— Наталья, написать писулю ты можешь где угодно. Хоть в туалете. Но для потрудись объясниться.
— Мне кажется, что я не обязана это делать, — посмотрев ей в глаза, отвечаю я.
— Ах, тебе "кажется"! — всей своей мимикой она выражает смесь неприязни и презрения. — А тебе не кажется, что работа в компании — это не игра в бирюльки? И что уволить двух секретарей сразу я как бы немножечко не могу? Надо было раньше Маши изъявить такое желание.
— Я совершенно не обязана оставаться работать в компании, если решаю уволиться.
— И это мне эйчар говорит? Окей, — манерно вздохнув, придвигается к столу она. Вынимает лист белой бумаги из ящика стола, кладёт на край. Сверху шлёпает шариковой ручкой. — Пиши. Имей только в виду, что две недели обязана отработать. И более того, обучить новую сотрудницу. Которую мне теперь придётся искать.
То же мне, труженица великая. Придётся ей искать. Главным эйчаром работает и надо же вот с какой проблемой столкнулась в связи с моим увольнением. К тому же сама она может этим не заниматься — у неё пять эйчаров в подчинении.
— Полагаю, — говорю я, — что узнав о моём увольнении Маша увольняться передумает. Так что обучать вам никого не придётся.
— Ты смотри, какая деловая… "Полагает" она… Ты бы лучше под начальника не полагалась. Женатого.
Заставляю себя пропустить это мимо ушей. Хотя очень больно.
Сажусь на стул и, придвинув к себе листок, беру ручку и спрашиваю:
— В свободной форме?
— В стандартной, — неприязненно цедит она. — Или ты, эйчар, даже не в курсе, как писать заявление об увольнении?
Ничего не отвечаю. Ещё нервы на неё тратить. Итак у же нервов этих сожгла за сегодня… Молча пишу заявление. Всё это время Алла сопит рядом, наблюдая за моими действиями.
— Число и подпись.
Я в курсе. Подавляю волну раздражения. Какой же всё-таки неприятной бабой она порой бывает. Вот уж действительно, видно, что её не трахает никто.
Протягиваю лист через стол, отдаю, встаю.
Алла придирчиво изучает написанное заявление.
— Недолго ты у нас задержалась… — манерно произносит она, едва ли не на свет его разглядывая. — Ах да, прости, для тебя же это нормально… по паре месяцев в каждой компании работать, — поднимает на меня прищуренный взгляд. — Ты так, Наталья, карьеру хорошую не построишь. Так и будешь считать тридцать тысяч рублей в месяц — хорошей зарплатой. И это повезёт ещё, если тебе на новом месте работы будут столько платить.
Выдерживаю её взгляд. Неприязнь, которую она у меня вызывает, подавляет мою то и дело возникающую жалость к себе. Так что, плакать теперь не хочется. Скорее хочется молча выйти, хлопнув дверью, и больше Аллу не видеть. Но я буду вынуждена работать с ней ещё две недели. Представляю, как она теперь распоясается. Ну, ничего. Я ведь тоже умею не стараться.
— Ладно, — с манерным, полным усталости и сожаления, вздохом произносит она, и наклоняется к ящикам. — Рабочий день ещё в самом разгаре. Перейдём, собственно, к твоим обязанностям. Они пока ещё у тебя тут есть. А я как раз собиралась к тебе зайти.
Достаёт оттуда стопку документов, шлёпает на стол. Затем находит среди бумаг на своём столе, три толстых файла с какими-то договорами и бросает сверху.
— Чтобы к шести вечера всё было сделано. Договора в файлы и на почту в бухгалтерию. В копию меня. Служебки оформляешь внимательно. В Линке отписываешься мне, сразу, как только загрузить их CRM. Всё, что по сотрудникам — мне лично на почту и в копию Руслана Львовича. Всё понятно?
— Да.
— Иди, — кивая на дверь, снисходительно разрешает она.
Возвращаюсь в секретарскую будто в тумане. Впечатление, что за этот неполный день вся жизнь перевернулась. Земля из-под ног уходит. Так хочется присесть, а лучше лечь. И запереться ото всех. Чтобы никто не трогал.
Я бы уехала, но понимаю, что тогда Алла обеспечит мне целый ворох проблем. А возвращаться в секретарскую не хочется, потому что там Руслан в соседнем кабинете.
Но надо.
Так всё глупо… Ведь влюбилась, как кошка… Какое глупое сравнение. Всё глупое. Бесит всё. Не хочу ничего.
Открываю дверь, раскрываю ноут, включаю. Он быстро загружается — сисадмины работают хорошо, техника и доступ к Инету везде в порядке. Заставляю себя взяться за пачку документов, которые мне дала Алла. Хочется взять её всю и швырнуть в стену. Вместе с этими файлами. И орать.
Тупо смотрю в монитор. Потом на часы на стене. Работы полно, рабочий день в самом разгаре. Я не обедала и не хочу. Создаю файл на рабочем столе, придвигаю к себе верхний лист из стопки, начинаю печатать.
А в мыслях — никакой работы вообще.
Что мне делать?
Как жить дальше?
Кому я вообще нужна теперь буду беременная? Может, и вправду?… Послушать Руслана?
Представляю себе кроху в своём животе. Какоторая пока ещё может и не человек, но скоро им станет… Или нет. Ребёнок от любимого мужчины…
Слёзы капают на лист. Одна, вторая. В фильмах по-другому… Там берут на ручки… Говорят о счастье… О том, какой это подарок… Как это прекрасно, что ты беременна… А у меня…
Какая разница теперь, какой у меня вид из окна в этой снятой Русланом квартире? Я ведь уже даже боюсь туда ехать. Боюсь завтра просыпаться с пониманием, что моя жизнь теперь такая… А маме я что скажу? "Ты была права"?
