Ладно, унывать некогда. Все, чего я добилась за пять дней, — это то, что меня выгнали из замка, показав на прощанье средний палец. Сомнительный результат. Но у меня еще двадцать пять дней впереди, и я смогу исправить свои ошибки. Добуду благодать, что бы это ни было, а заодно посмотрю, на каком уровне развития находятся шиаги.
Меня передернуло от воспоминания о пауках, и я хлебнула крепкого вина. Повертев в руках кожаную флягу, обернутую для прочности металлическими полосами, я вылила вино в траву. Подобрав с обочины камень, стукнула по месту стыка металла, поддела отошедший край и отогнула его. Теперь у меня есть нечто, похожее на лезвие. Скинув туфли, я приложила их к фляге. Должно хватить. Нажимая острой стороной самодельного ножа, я вырезала из плотной кожи стельки. Вложив их в туфли, примерила и походила по граве. Так есть надежда, что я не сотру ноги в кровь.
Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не идет, я сняла штаны. После того как Валд меня отшил, я назло ему надела самое закрытое платье, какое только смогла найти, а заодно и панталоны до колен. Как знала! Теперь я укоротила их до приемлемых размеров и надела снова, а оставшуюся ткань разорвала на полосы. Одной закрепила косу, свернув ее бубликом на затылке, чтобы она не моталась мне по спине и не собирала мусор и насекомых. Проще было бы отрезать, но я теперь ученая. С этими варварами семь раз отмерь и ни одного не режь. Вдруг окажется, что у них без косы меня и на порог не пустят. Но юбку я все же разрезала спереди и сзади чуть выше колен, завязала узлами внизу вокруг щиколоток и закрепила оставшимися от панталон полосками ткани. В штанах идти по лесу куда проще.
Примерившись к крепкому деревцу, растущему у развилки, я подпрыгнула и уцепилась за ветку. Покачалась на ней, подергала, и ветка, не выдержав моего веса, треснула. Я укоротила ее, отломала все сучки, и вставила в конец лезвие. Аккуратно постучала о плоский камень на дороге, чтобы металл вошел глубже и не вывалился.
Видела бы меня наша армейская старшина! Она бы мной гордилась.
Взяв котомку, я медленно прошла по восточной тропинке метров сто, приглядываясь к чаще, и увидела на стволе деревца лоскуток синей ткани.
Богиня указала мне путь!
Ну, или тот, кто ходил к благодати до меня.
Свернув на едва намеченную тропку, я пошла через лес, раздвигая ветки деревьев самодельным копьем.
Валд сидел на кровати, уставившись в стену. Так больно, странно, пусто… Эврика ушла. Взяла котомку, развернулась и пошла по дороге, не оглядываясь. Темная коса разделяла тонкую спину пополам, походка была уверенной и слегка пружинистой. Обычно женщины ходят немного по-другому: плавно, неспешно, заманчиво покачивая бедрами. А в Эврике будто было слишком много энергии. И она не пыталась никого соблазнить. Но его тянуло к ней, как пчелу к аурлусу.
Вроде если смотреть по отдельности на ее черты, то симпатично, но ничего такого уж особенного, а все вместе собиралось в Эврику и словно подсвечивалось изнутри, и хотелось любоваться, касаться, целовать, смеяться с ней вместе и просто разговаривать.
Валд покрутил в руках тонкий обручальный браслет. В храме он поклялся беречь ее и защищать. Эва сказала, что пойдет за благодатью. Соврала, наверное. Может, и насчет планов Алистера она врала. Тогда она отправится прямиком к папочке, а тот выдвинет свои корабли на их крепость уже завтра.
Но что, если она сказала правду и действительно пойдет за благодатью? И то, что она говорила перед этим, — что он лучший мужчина…
Валд отбросил браслет на кровать и, обхватив голову руками, уставился на стену, будто та могла подсказать ему ответ. Надо было довести все до конца утром у этой самой стены. Тогда он бы не имел права ее отпустить.
Он поднялся и пошел в комнату Эврики. Кто знает, что он хотел там найти. Сундуки стояли развороченными, дрова валялись у камина неаккуратной кучей. На столике у окна сверкнуло красным камешком ожерелье, которое он подарил жене. Она всегда его надевала, а сегодня не стала. Наверное, сердилась из-за того, что произошло утром.
Валд невольно хмыкнул, вернулся в свою комнату и вынул из шкафа заплечный мешок. Проверив его содержимое, добавил одеяло, сунул туда обручальный браслет Эврики и взял с перевязи меч. Если есть хоть малейшая вероятность, что Эва отправилась к благодати, он пойдет туда с ней. Кто знает, есть ли шанс у их брака, но он точно не хочет, чтобы она досталась шиагам.
И они должны поговорить.
Валд переобулся в сапоги до колен, подтянул ремень, закрепив на нем ножны с мечом, и, закинув лямки мешка на плечи, вышел из комнаты, где нос к носу столкнулся с Багом.
— Я взял ей кольчужную рубашку Зельды, — сказал тот. — Скорее всего, будет великовата.
Валд быстро обнял Бага и хлопнул по спине.
— Как думаешь, она и вправду пошла к благодати? — спросил Баг. — Сама?
— Я не знаю, чему ее учили в том монастыре, но иногда мне кажется, что она немножко того. — Валд покрутил рукой у виска.
— Гений не может быть нормальным, — заметил Баг, идя по коридору и поправляя короткий меч так, чтобы тот не бил по ногам. — Валд, мы не должны ее упустить. Она — нечто особенное. Ты должен вернуть Эврику, консумировать брак и сделать ей ребенка, чтобы она уже никуда не удрала. Вот смотри. — Он вытащил меч из ножен, подбросил его, и тот с лязгом упал на каменный пол.
— Тише ты! — возмутился Валд. — Я и так на сегодня сыт по горло людским вниманием.
— Знаешь, что это? — спросил Баг самодовольно.
— Ты выронил меч. Я, кстати, заметил, что ты пропускаешь тренировки!
— Это гравитация, — торжественно произнес Баг. — Притяжение Колыбели. Меч не улетел вверх или в сторону, не завис в воздухе, потому что на него действует гравитация. Эврика тебе не рассказывала?
— Нет. Мы с ней все больше уток обсуждаем.
— И что она о них говорила? — с жадностью спросил Баг.
— Это личное, — ухмыльнулся Валд.
Они дошли до развилки, откуда широкая дорога уходила на юг, к землям Алистера, а узкая, практически нехоженая — в Меррихольд, сообщение с которым шло в основном по морю, и в одинаковом недоумении уставились на распотрошенную флягу. Валд поднял ее, расправил, рассматривая кривоватые овалы, вырезанные в толстой коже.
Баг, принюхиваясь, ползал на четвереньках по траве и вскоре радостно воскликнул:
— Шейгонское вино! Точно! А вот и крошки. Наша Эва слегка подкрепилась.
«Моя», — хотел возразить Валд, но сжал губы. Больше не его, и осознание этого саднило, как свежая рана. Эврика появилась в его жизни внезапно и еще внезапнее исчезла. А он понял, как сильно она его зацепила, лишь когда потерял.
Он думал, что она начнет просить прощения, плакать, но она ушла и, кажется, едва сдерживала смех. Самая странная и непонятная девушка, которую он когда-либо встречал. А еще — самая забавная, умная, очаровательная, милая, естественная и страстная, и…
