— Я слышал, что ты провел церемонию по старому обряду, — сказал Алистер, повернувшись к капитану.
— Решил взять с тебя пример, — кивнул Рутгер. — Ты ведь со всеми своими женами так поступаешь. Сколько их у тебя сейчас, кстати?
— Я не считал, — сухо ответил Алистер. — Что ж, я подниму кубок за этот брак. Раз уж он был совершен по всем правилам. А где мой священник, которого я отправлял с дочерью? Он так и не вернулся в мою обитель.
— То мне неведомо, — честно ответил Рутгер, слегка растерявшись. — Я видел его на свадебном пиру, но потом…
— Я выясню это, — то ли пообещал, то ли пригрозил Алистер. — Дочь, — повернулся он ко мне, — позволь проводить тебя.
Он предложил мне руку, и липкий ком страха снова застрял в моем горле. Да что же он делал с Эврикой, что она так его боялась?
Я положила ладонь на его локоть, затравленно обернулась и с облегчением увидела Валда, спешащего ко мне.
— Приветствую вас в нашей обители, — сказал он, становясь по другую сторону от меня. — Хочу выразить сердечную признательность. Ваша кроткая голубка стала мне истинной отрадой.
Что он несет? Какая голубка? Я непонимающе посмотрела на Валда и заметила улыбку в его глазах.
— Рад, — коротко бросил Алистер, но в его голосе не было и намека на радость.
Алистер уверенно вел меня по замку, ориентируясь в нем куда лучше, чем я, и остановился перед массивными резными дверьми, с которыми у меня были связаны не самые приятные воспоминания. Я невольно подалась к Валду, отпустив локоть моего внезапно появившегося отца, и вздохнула спокойнее, когда крепкая ладонь легла мне на талию.
— Я хочу дать дочери отцовское благословение, — заявил Алистер, сверля меня темными глазами. — Наедине.
Рутгер, следующий чуть позади и раскрасневшийся от быстрого шага, открыл рот, чтобы ответить, но внезапно закашлялся. Он хрипел и сипло втягивал воздух, чтобы разразиться еще одним приступом кашля. Инфинита быстро подала ему белый платок, который тут же пропитался багровыми кляксами. Алистер сохранял невозмутимое выражение лица, но одна бровь его удивленно поползла вверх. Похоже, он не подозревал, что Рутгер настолько болен. Энтропия выступила вперед и благостно улыбнулась.
— Конечно, — сказала она. — Вы ведь не присутствовали на бракосочетании. Мы подождем вас здесь. Валдик, отпусти уже Эвочку, ее отец не сделает ей ничего дурного.
Горячая ладонь нехотя сползла с моей спины, и я, нахмурив брови, шагнула через распахнутые передо мною двери. Алистер прошел следом, лысые бородачи с каменными лицами синхронно встали у дверей, и те с грохотом закрылись. Я стремительно прошла дорожку между рядами лавок и остановилась у алтаря, украшенного цветами, с подозрением глядя на капитана, который шел неспешно, как сытый тигр.
Вот тигр, кстати, не давал мне покоя и даже приснился сегодня ночью. Как он оказался на Ковчеге? В стандартном ресурсном фонде не было возможностей для перевоза хищников. Но Алистер быстро вернул меня в реальность, оскалившись не хуже тигра. Зубы у отца Эврики были крепкие, хоть и желтоватые. Он бросился ко мне, но я, наученная горьким опытом общения со священником, была начеку и быстро метнулась за алтарь.
Алистер усмехнулся.
— Вот теперь я узнаю свою дочь, — сказал он. — Все так же боишься меня, а?
— Опасаюсь, — сухо ответила я. — Чего вы от меня хотите?
— А то ты не знаешь, — лениво проговорил он, обходя алтарь. Но я не спускала с Алистера глаз и передвигалась так, чтобы медицинская капсула оставалась между нами. — Еще не поздно выполнить мой приказ, Эврика, — вкрадчиво сказал он. — Разве тебе нравится жить с этими дикарями, отвергшими заветы пресветлой богини? Твое тело осквернили, твою чистоту забрали. Ты теперь не целомудренная жрица, а подстилка Валидола.
Я невольно хмыкнула — как звучит!
— Я его жена, — ответила я. — И это было ваше решение — выдать меня замуж. И да, меня все устраивает. Благословите уже меня, и пойдем отсюда.
— Куда ты так спешишь? — спросил Алистер. — Или тебе невыносимо стоять перед ее очами?
Он повернулся к иконе с ликом Фернанды и вдруг опустился на колени и склонил голову. Было так неожиданно увидеть этого человека коленопреклоненным, что я даже опешила. Косички рассыпались по плечам, обнажив крепкую смуглую шею Алистера, и я увидела на ней такие же шрамы, как у меня, — три полоски, но совсем бледные и едва заметные.
— Она совершенство, а все мы — слуги ее, — сказал капитан.
Собрав в щепотку пальцы, он обвел свое лицо по часовой стрелке и потом плавно опустил руку вниз, будто нарисовав большую девятку. Это такой ритуальный жест?
— Богиня пыталась сделать нас лучше, — сказал Алистер. — Человек должен был приблизиться к божественному идеалу. Иногда меня пугает мысль о том, что после смерти я предстану перед ней и она сочтет меня негодным.
В будущем ему при желании могли бы подсчитать коэффициент бога, но так, навскидку, результат был бы неутешительным. Жестокость — плохой признак.
Он выпрямился, обернулся и внезапно бросился ко мне, едва не застав врасплох, но я перемахнула через алтарь, сбив ногами вазу с цветами. Она упала и разбилась вдребезги, вода вытекла на белый пол. Алистер широко улыбнулся, будто его забавляла эта игра.
— Жаль, что ты не была такой раньше, — сказал он, снова обходя капсулу. — С тобой всегда было скучно. Жалкая. Слабая. Если бы не метка богини на твоей шее, я бы сомневался, что ты вообще моя дочь.
Выходит, это не шрам? Этот знак с Эврикой от рождения?
Алистер поднял с пола осколок вазы, и я попятилась. Он что, собирается убить меня в храме? Как он это объяснит людям, стоящим за дверью?
— А! — крикнула я неуверенно.
За плотно закрытыми дверями храма послышался шум. Кто-то вскрикнул, двери вздрогнули, будто от удара, но не открылись.
— Да не бойся, — брезгливо поморщился Алистер. — Я не причиню тебе вреда.
Он провел острой гранью осколка по большому пальцу и посмотрел на выступившую кровь. Повернувшись к белой стене, провел пальцем круг.
— Эти дикари Рутгера забыли заветы, — бормотал он. — И даже священный знак рисуют неправильно. Вот, это человек, его это и суть. — Он указал на большой круг и нарисовал собственной кровью еще восемь кружков поменьше, располагающихся по линии, словно хвостик девятки. — А это — восемь качеств, составляющие стержень, без которого человек так и останется ничем. Пустотой. — Алистер ткнул в маленький кружок, нарисованный ближе всех к большому. — Разум человека. Должен оставаться подвижным, как у ребенка. Эмоции. — Он ткнул пальцем во второй. — Которые должны проявляться свободно и полно. Связь с родом, — третий круг. — Умение действовать. Познание нового. Духовность. Навык быть себе господином и слугой — ставить цели и достигать их. Важен каждый круг.
Я зависла, изучая восемь кривоватых кружков, тянущихся от большого по дуге. Это ведь Солнечная система Колыбели: Солнце и восемь планет!
