Я подвела девушку к вешалкам.
— Как думаешь, что мне надеть вечером на свадьбу в низине?
— Я не знаю, — растерялась та, теребя кончик темной косы. На шее девушки багровели смачные засосы. Кто-то любит погорячее? — Я только убираю. Еще чиню одежду, если заштопать надо или подшить… Вот это платье вроде нарядное, и это хорошее, — неуверенно подвигав вешалки, она посмотрела по сторонам. — А что здесь произошло?
— Не важно, — ответила я и практически вытолкала ее вон.
Мне нужна была помощь. И я, кажется, знала, у кого ее попросить.
Нужная дверь была на нашем этаже, но в другом крыле пирамиды, мне указала на нее одна из служанок, прошмыгнувшая мимо, как мышка. Я постучала, подождала, пока нежный голос позволит мне войти, и толкнула дверь. Комната была светлой и какой-то воздушной. Плавно колыхались тонкие занавески, шевелился от сквозняка прозрачный полог балдахина, в углу комнаты засвистела птичка в клетке. Лора полулежала на кушетке у окна и что-то писала, но при моем появлении привстала, а на бледных щеках вспыхнул румянец.
— Привет, — сказала я. — Я решила нанести ответный визит.
Лора прижала руку к груди, вторую положила на живот, который за эти дни стал еще больше.
— Эврика, — выдавила она. — Прости меня. Я не хотела, правда…
Я подошла ближе и, не дождавшись позволения, присела на пуфик — бледно-розовый и мягкий.
— Я не собираюсь ругаться с тобой, — сказала я. — Знаю, что это из-за твоих слов меня выгнали, но я сама виновата.
— Это моя вина. — Ее серые глаза наполнились слезами и заблестели. — Я рассказала Амперу. Но я не думала, что так получится. Ты могла погибнуть в лесу, тебя могли разорвать дикие звери…
— Могли, — кивнула я, вспомнив, как сидела на развилке дерева с самодельным копьем. — Но все обошлось и сложилось как нельзя лучше. Мы с Валдом сходили к благодати, и это укрепило наш брак. Я не буду пить отвар, никогда.
— Правда? — Слезы все же стекли по щекам Лоры двумя драгоценными каплями. Как ей удается так красиво плакать? — Вот было бы славно, чтобы ты понесла поскорее. Наши дети играли бы вместе…
— Да-да, — кивнула я. — Только сейчас мне нужно другое. Понимаешь, я провела жизнь в монастыре и совсем не умею красиво одеваться.
Лора подобралась, как кот перед прыжком. Серые глаза высохли и снова заблестели, но теперь каким-то пугающим азартом.
— А Валд хочет пойти вечером на какую-то свадьбу в низине, — продолжила я осторожно.
— Тебе нужно платье, — подытожила Лора. — И, конечно, туфли и прическа, и чтобы образ получился цельным. Ох, Эврика, ты поразишь Валда в самое сердце!
— Мне не надо его поражать, — исправила ее я. — Мне надо выглядеть примерной женой, чтобы все люди увидели, какая мы славная пара…
Лора отмахнулась от меня, как от неразумного дитяти.
— Если ты хочешь быть хорошей женой, тебя должно волновать только одно мнение — твоего мужа.
Листок бумаги, который Лора отложила, спланировал на пол, подхваченный ветром, и я увидела, что она не писала, а рисовала: макет платья, декольте смелое даже для будущего, а из-под высокого разреза на юбках выглядывает стройная ножка.
— Что Валду больше нравится в тебе? — спросила она, пройдясь по мне внимательным взглядом.
— Глаза, — робко предположила я, чувствуя себя как заяц, нечаянно попавший в нору к лисе.
Лора лишь фыркнула.
— Грудь? Попа? Ноги?
Я затравленно обернулась на дверь.
Опершись рукой на кушетку, Лора тяжело поднялась, с очаровательной неуклюжестью подошла к шкафу и распахнула дверцы. Ворох тканей полетел на кровать.
— Это просто отвратительно, что мы должны носить только синее, как считаешь? Не то чтобы я жаловалась… Раньше вообще приходилось ходить в сером, хотя нужный оттенок выгодно подчеркивал мои глаза. Но я потихоньку вношу кое-какие новшества. То кружево добавлю другого цвета, то ленты.
Она повернулась ко мне, словно в поисках поддержки, и я кивнула.
— Но мне бы что-нибудь традиционное, — попросила я. — Вот как для примерной жены…
— Эврика. — Лора посмотрела на меня укоризненно. — Я видела, как ты шла голой по храму, и в тот момент будто поняла твою суть. Тебя не сломить, ты идешь вперед, несмотря ни на что. Тебе чужды условности. Ты смелая, красивая, чувственная женщина, уверенная в себе!
— Платье, — напомнила я. — Мне надо всего лишь платье.
— И оно будет прекрасным, — заверила меня Лора. — А ты в нем — потрясающей! Но все сразу подчеркивать — слишком пошло. Вот Амперу нравится моя грудь, и во время беременности она стала еще больше, — похвасталась она. — А с бедрами беда, не знаю, вернется ли ко мне былая стройность.
— Я могла бы показать тебе несколько упражнений, — предложила я. — Вроде тренировки. От них мышцы становятся упругими, лишний вес уходит.
— Обязательно, — кивнула Лора. — Только рожу сначала. В последнее время еле хожу. Воздуха мало. И так хочется, чтобы это поскорее закончилось. Но и страшно. Вдруг что-то пойдет не так?
— Все будет хорошо, — заверила ее я. — Это естественный процесс. Всех, кого ты знаешь, кто-то когда-то родил.
Она благодарно улыбнулась.
— У меня есть несколько платьев, которые я заказала еще до беременности и ни разу не надевала. Так что будем показывать: грудь или попу?
— Попу, — выдохнула я, вспомнив прощальный шлепок Валда и невольно заразившись азартом Лоры.
В конце концов, я действительно хочу понравиться в первую очередь ему, а не каким-то неизвестным селянам. А если он будет смотреть на меня влюбленными глазами, то и они отнесутся ко мне более благосклонно.
Лора снова нырнула в шкаф, вынула нечто темно-синее, переливающееся винными всполохами, и одобрительно кивнула.
Вот так и получилось, что, когда Валд вошел в комнату вечером и увидел меня, его челюсть слегка поехала вниз, а глаза поднялись на лоб.
Платье мне и самой нравилось: насыщенно-синее, переходящее внизу в темно-бордовый — словно море на закате, оно выгодно подчеркивало смуглую кожу Эврики. А после аккуратной переделки сидело на мне идеально, обтянув талию и бедра и расходясь книзу русалочьим хвостом. Декольте было прикрыто кружевом, такая же вставка тянулась широкой полосой под грудью. Служанка Лоры сделала мне прическу, закрепив косу в низкий узел и выпустив несколько прядок у висков. А перед этим я приняла ванну, и та же служанка, которую я захотела немедленно украсть, вымыла мне волосы и тело и натерла потом какими-то кремами и маслами от головы до кончиков пальцев на ногах. На моих веках едва заметно мерцали тени, от золотистой пудры кожа казалась нежнее. И теперь, от всех этих женских ухищрений и ароматов, окутывающих меня нежным облаком, я чувствовала себя непривычно соблазнительной.
