Сталин решил оказать сионистам политическую поддержку, имея далеко идущие планы. Разгорающийся в СССР с его одобрения государственный антисемитизм
[42] – одно, внешняя политика – другое. Генерал-лейтенант Судоплатов, заместитель начальника разведуправления МГБ СССР, привёл слова Сталина, сказанные в 1947 году Молотову: «Давайте согласимся с образованием Израиля. Это будет как шило в заднице для арабских государств и заставит их повернуться спиной к Британии. В конечном счёте, британское влияние будет полностью подорвано в Египте, Сирии, Турции и Ираке».
1945 год: Великие Державы и Палестина
Хотя палестинский вопрос не был официально внесён в повестку дня Ялтинской конференции (4-11 февраля 1945 года), в частных беседах он затрагивался лидерами Великой Тройки. Рузвельту Сталин заявил, держа в уме тайное желание создать советский форпост на Ближнем Востоке, что мировое сообщество несёт ответственность за судьбу еврейского народа и после случившегося обязано создать условия, исключающие в будущем дискриминацию евреев. По геополитическим соображениям советский вождь высказался за создание в Палестине еврейского государства и поддержал требование сионистов о неограниченной еврейской иммиграции в Палестину.
Такой же позиции придерживались две другие Великие державы? Как бы не так!
Рузвельт лавировал, зная нежелание Черчилля идти навстречу чаяниям сионистов, юлил и делал противоречивые заявления. Возвращаясь после Ялтинской конференции в Вашингтон, он пригласил на борт своего крейсера короля Саудовской Аравии, арабских лидеров Ливана, Сирии и Египта, и успокоил их обещанием, что любое решение, связанное с Палестиной, будет принято только после всесторонних консультаций с арабами и евреями. Он заверил их, что не поддержит решение, которое арабы могли бы расценить как враждебное. В Вашингтоне он повёл себя иначе. «Покупая голоса» избирателей-евреев, Рузвельт принял в Овальном кабинете раввина Уайза, влиятельного в еврейской общине политического деятеля, и на его прямой вопрос, подтверждает ли он сделанные осенью в ходе предвыборной кампании обещания о поддержке неограниченной еврейской иммиграции в Палестину и о создании еврейского государства, заверил его, что всё остаётся в силе. Когда успокоенный Уайз удалился, Рузвельт телеграфировал королю Саудовской Аравии о неизменности своей ближневосточной политики.
Поведение Рузвельта лишь частично объяснялось его болезнью (он был ослаблен гипертоническими атаками и умер через два месяца после завершения конференции, 12 апреля 1945 года). Он склонялся к позиции Госдепартамента, избегавшего конфликта с арабскими странами и выступавшего против создания еврейского государства. Госдеп и раньше не благоволил к евреям, а когда с окончанием строительства нефтепровода запах саудовской нефти дошёл до коридоров Белого Дома, он стал влиятельным фактором, определяющим внешнюю политику США. Незадолго до смерти, беседуя с Джозефом Проскауэром, президентом Американского еврейского комитета, Рузвельт печально развёл руками, поясняя причину отказа от ранее сделанных обещаний: «Из-за ситуации с арабами в Палестине ничего сделать нельзя».
Дэвид Найлс, помощник Рузвельта, писал позже, осмысливая противоречивые обещания, раздаваемые президентом: «У меня имеются серьёзные сомнения в том, что Израиль появился бы на свет, если бы Рузвельт был жив».
Сталин, ненавистник Черчилля и единственный из трёх мировых лидеров, не связанный дивидендами от ближневосточной нефти, твёрдо стоял на позициях сионистов. В Палестине он намеревался ударить по английским интересам на Ближнем Востоке.
…День Победы Бен-Гурион встретил в Лондоне. Его чувства были противоречивыми: война с фашизмом, унесшая шесть миллионов еврейских жизней, закончилась; достоянием гласности стали ужасы и масштабы Катастрофы, газовые камеры, расстрельные рвы и лагеря смерти, а на горизонте маячила новая битва – с Великобританией. Черчилль, в разгар войны обещавший Вейцману способствовать созданию еврейского государства, в очередной раз его обманул: безо всяких пояснений отменил запланированную встречу и отказался от ранее выданных обещаний.
Из Лондона Бен-Гурион уехал в Нью-Йорк. Он понимал, что Англия вышла из войны экономически обескровленной и не в состоянии, как прежде, самостоятельно определять мировую политику. Позиция американского президента приобретала решающее значение. Приехав в Нью-Йорк, Бен-Гурион выступил на заседании американского сионистского Комитета по вопросам кризиса с докладом о ближайших планах. На следующий день он созвал пресс-конференцию и, обращаясь к Трумэну, сделал громкое заявление: «Если с помощью американцев нам не удастся заставить Великобританию изменить свою политику, то вполне вероятно, что Палестина окажет сопротивление».
Однако это была лишь словесная угроза. Бен-Гурион понимал: Хагане воевать нечем – лёгким вооружением, несколькими тысячами пистолетов и ружей войну против регулярной армии не выигрывают. Надо запасаться современным оружием, и для этого в короткий срок требуется собрать десятки миллионов долларов.
Весь июнь прошёл в интенсивных переговорах с крупными еврейскими бизнесменами. Организацией встреч занимался предприниматель Рудольф Зонненборн. 1 июля в его доме состоялось совещание. Бизнесмены, приглашённые на него, договорились создать «Институт Зонненборна», под вывеской которого будут собираться деньги для закупки стрелкового оружия и станков для его изготовления. Станки планировалось отправить в Палестину под видом медицинского оборудования. В тот вечер Бен-Гурион был в приподнятом настроении. Вернувшись в гостиницу, он записал в дневнике: «Это было самое лучшее собрание сионистов в Америке, в котором я принимал участие».
17 июля 1945 года началась Потсдамская конференция, ставшая, как выяснилось, последней встречей лидеров Великой Тройки. США представлял на ней новый президент, Гарри Трумэн. Но и этот состав участников продержался недолго. Черчилль был излишне самоуверен. Он почти не уделял внимания избирательной кампании, считая, что лавров победителя Гитлера окажется достаточно для успеха на парламентских выборах. Самонадеянность его подвела. Война загнала страну в долговую яму, и избиратели, озабоченные экономическими проблемами, предпочли консерваторам лейбористов. Черчилль приехал на конференцию триумфатором, в погонах премьера. Через девять дней неожиданно для всех он потерпел поражение на парламентских выборах, и ему пришлось спешно упаковывать чемоданы. Конференция завершилась 2 августа, и новый премьер, Клемент Эттли, успел поучаствовать на заключительных заседаниях и запечатлеть себя на исторических фотографиях.
